Ярослав Мудрый. Историческая дилогия
Шрифт:
Вышгородские бояре были на седьмом небе. Теперь жить да жить и спереди горбатеть. Они — самые ближние люди великого князя Руси, самые значимые придворные чины. Отныне нечего страшиться черни. Народ забудет их злодеяния и поклонится за избавление от ляхов.
Бояре, оставив Вышгород, перебрались жить в стольный град и без опаски стали разъезжать по киевским улицам. Кто ж осмелится поднять руку на радетелей земли Русской?!
И вдруг — тяжкое поручение Святополка. День — на раздумье! Легко сказать…
Всю ночь размышляли бояре, а утром явились к великому князю.
— Ну? — сухо и желчно глянул
— Нашли мы дьякона Неонила из Ильинской церкви. Дружен он был с Анастасом. Тоже грек. Доброхот епископа, — начал свою речь Путша, но великий князь его раздраженно перебил:
— Коль доброхот, на кой ляд понадобился этот дьяк?
— Зело на деньгу жаден. Были у него вечор. Готов за пятьдесят гривен отравить Анастаса.
— А коль набрехал? Сойдет к ляхам — и ищи ветра в поле. Сомнительная затея. Не вернется за гривнами ваш Неонил.
— Отравит и вернется, — убежденно высказал Еловит. — У него большая семья. Окромя жены, два сына и четыре девки. Коль Анастаса не погубит, вся семья его под топором ляжет. Вернется!
— Пожалуй, не худо задумано, — кивнул Святополк. — Но доберется ли невредимым до Кракова?
— От напастей его спасет твоя охранная грамота, великий князь.
— Добро, бояре. Дам грамоту. И пусть сегодня же отправляется к ляхам ваш дьяк!
Святополк горел желанием отомстить епископу. Измена Анастаса нанесла всем его будущим планам громадный урон. Без казны, как телега без колеса. Позарез нужно золото. Оно не говорит, но чудеса творит и все двери открывает.
Ныне — начало сентября, а новое полюдье лишь с зазимья начнется. Жди пожди дани. Надо бояр, купцов, градских старцев и ремесленный люд тряхнуть. Скаредничать станут — силой деньгу вышибать. Да и митрополита нечего щадить. Церковь не бедствует, вон сколь земель себе со смердами нахватала! Пусть раскошелится. Без богатой калиты Киеву не жить. Польша резню не стерпит. Болеслав поднакопит войско и вновь обрушится на Русь. Ныне уже не помогать надо зятю, а истреблять его.
Но надежда вновь заполнить оскудевшую казну не оправдалась. Старшие дружинники (княжьи мужи), из коих многие были боярами, калиту придерживали: не слишком-то они полагались на Святополка. Престол его шаток. Чернь никогда не забудет его братоубийств. Да что чернь? Ни купцы, ни градские старцы не чтят Святополка и давно припрятали свое добро.
Церковь же и вовсе была недовольна Святополком, кой жестоко нарушил одну из главных заповедей Христа.
Так и сидел незадачливый великий князь на пустой калите. Ожесточился, и в кой уже раз собрал Путшу, Еловита, Талеца и Ляшко.
— Как быть, господа бояре? На нас вот-вот Болеслав двинется, а нам не на что войско собрать.
На сей раз господа бояре ничего разумного придумать не могли. Сошлись на предложении самого Святополка: силой деньгу вышибать.
— Даю вам своих гридней. Поезжайте по дворам и сказывайте: идут из Польши ляхи с Болеславом. Надо немешкотно собрать деньги. С бояр — по 20 гривен, с градских старцев и купцов — по 10, с простолюдинов — по 4 куны. Кто отшатнется, того заковать в железа — и в поруб.
Но и эта мера не принесла успеха. На боярских, купеческих и ремесленных дворах ближних людей и гридней Святополка встречала у ворот озлобленные люди, вооруженные топорами, рогатинами
— Ни о каком походе ляхов не слышали! То сам Святополк измыслил. А коль к воротам полезете — живота лишим!
— То немцы разбойничали, то ляхи, а ныне и свой князь пришел сусеки выгребать.
— Убирайтесь к своему окаянному!
Взимальщики давали знак рукой гридням, но отроки из молодшей дружины напирать на воинственных киевлян не хотели, коней вперед не пускали: они, как и старшие дружинники, служили Святополку с неохотой. Народ же — дерзкий, грозный. Сунься — черепа перелобанят.
Вот и получилось: от ворот — поворот.
Святополк заметался: он не ведал, что дальше и предпринять. А тут и весть приспела:
— Новгород поддержал князя Ярослава и дал ему много денег. Ярослав намеревается набежать на Киев.
Святополк пришел в отчаяние.
— В степи, за печенегами поскачу! Вернусь с большим войском и разобью Ярослава!
Глава 9
ДВУМ МЕДВЕДЯМ В ОДНОЙ БЕРЛОГЕ НЕ УЖИТЬСЯ
Не по нутру пришлось посаднику Константину великодушие новгородцев. Диву дивился. Примчал Ярослав в город, как побитая собака, и помышлял за варягами бежать. И бежал бы к своему тестю Олафу, да клянчил у него войско. Так нет! Неразумные новгородцы начали на ладье мачту рубить.
«Не ходи, князь, к варягам. Денег дадим и сами ополчимся».
Ну, не дурни ли? Обещать такие посулы без посадника! Аль забыли, господа честные новгородцы, про свои самобытные вольности, коих нет ни в одном граде Руси, даже в Киеве. Пришедший со стороны князь — пустое место, никчемный человечишко. Он поставлен под взыскательный глаз Совета Господ. Вот они именитые новгородские грамоты!
Константин открывал серебряным ключиком большой, продолговатый ларец, вынимал столбцы, перечитывал:
«А без посадника тебе, княже, суда не судити, ни волости раздавати, ни грамот тебе даяти».
«А волости тебе, княже, новгородских своими мужи не держати, но держати волости мужам новгородским».
«Ни сел тебе не держати по Новгородской волости, ни твоей княгини, ни бояром твоим, ни твоим дворяном».
Князь связан по рукам и ногам. Новгородцы вольны как пригласить князя, так и изгнать его, коль его поступки не заслужат их похвалы. И никаких сел тебе, лишь подаяниями от волостей кормись, да и то, коль того пожелают бояре. Живешь, князь, в самом богатом городе Руси, а ни казны тебе, ни волюшки.
Посадник гордился своенравным Новгородом, кой находился в самых благоприятных условиях: удален от Киева, кой постоянно воюет, и находится в близком соседстве с Западом, с коим Новгород издревле ведет оживленную торговлю, и давно стал передаточным городом в торговле всей Руси с северо-западными странами Европы. Торговля значимо обогащала Новгород, владения его все расширялись. Не зря его стали называть Господином Великим Новгородом. Великим!
И что же новгородцы? Всякую гордыню потеряли. Вновь приютили Ярослава, деньжищ ему отвалили на целое войско, и готовы князя на руках носить. Все за него: и чернь, и купцы, и градские старцы. Даже тысяцкий Гостомысл радешенек Ярославу служить. Когда это было, чтобы ратные дела без посадника решались? Да никогда! Дожили, новгородцы.