Ярость Антея

Глушков Роман Анатольевич

Расчет оказывается верен. С четвертого удара враг пробивает-таки брешь в растянувшемся вдоль берега многоэтажном жилом комплексе. Стена развороченного дома еще не осыпалась, а робот уже врывается в пролом, не обращая внимание на бьющие ему по корпусу куски перекрытий и прочий тяжеловесный хлам. Акромегал не может перелезать через высокие отвесные преграды, но завалы преодолевает без труда. Особенно те, которые сам и нагородил.

Впрочем, кое-что я все же не предусмотрел. Но как в такой ситуации уследить за всем? Когда за вами по пятам гонится механический паук-переросток, задумываться об осторожности попросту нет времени. Поэтому и приходится влипать в неприятности, каких

можно было бы благополучно избежать, ведя себя тихо и скрытно.

Штурм насыпи после резвого спринтерского забега становится для меня красноречивым напоминанием об утрате спортивной формы. Конечно, бригадные медики при помощи ударной физиотерапии слегка укрепили мою ослабшую в клинике мускулатуру. Но для полного ее восстановления требуется не пара дней, а, как минимум, полторы недели. Взбежав на насыпь, я хриплю, словно загнанная лошадь, и едва не теряю сознание, хотя еще полгода назад проделал бы подобный рывок почти не сбив дыхание и сохранив достаточно сил. Рухнув на подкосившиеся колени, я тем не менее в один голос со Скептиком тут же приказываю себе подняться и дуть к мосту. До него остается пара сотен метров и мне нужно, кровь из носу, оказаться у реки раньше, чем кибермодуль достигнет железной дороги.

Однако прежде чем продолжить бегство, я вдруг замечаю, как вдоль противоположного склона насыпи неспешно движутся трое кальдерцев. Если бы не их изорванная в клочья, замызганная одежда, на которую не позарились бы и бомжи, компания вполне сошла бы за обычных людей. Разве что чем-то сильно подавленных и бредущих в угрюмом молчании. В таком же настроении, не изменившись в лице и не издав ни звука, троица резко переходит на бег и бросается вверх по склону. Не заметить меня, торчащего на путях и не похожего на местного обитателя, сложно. А настигнуть и того проще. О прыти, с которой кальдерцы штурмуют откос, я не мог мечтать и в молодые годы. Как, вероятно, и мои новые противники, ставшие таковыми лишь благодаря вселившейся в них Душе Антея.

– Да чтоб вас, мудозвоны!.. – в сердцах выкрикиваю я. Какое проклятье я хочу обрушить им на головы, трудно сказать. Единственная кара, на которую мне хватает сил, – свинцовый дождь, да и тот кратковременный. Вскинув автомат, я выпускаю в бегущих врагов полмагазина патронов, стараясь, чтобы, как писал классик, никто не ушел обиженным. После чего разворачиваюсь и припускаю к мосту на подгибающихся от усталости ногах.

Имей я дело с обычными людьми, ни один из них не преодолел бы этот подъем под таким обстрелом. Но, как уже упоминалось, к кальдерцам в подобных случаях требуется особый огневой подход. Мне посчастливилось вывести из игры лишь первого угодившего под пули противника, который лишается головы, а вместе с ней и покровительства Mantus sapiens. Остальные двое не желают умирать даже получив от меня столько пуль, сколько хватило бы на расстрел куда более многочисленной банды, чем эта.

Бегать с недобитыми преследователями наперегонки – не самая здравая тактика, но приближающийся акромегал не оставляет мне выбора. Сцепись я с кальдерцами прямо здесь, подоспевший кибермодуль отрежет меня от реки и решит исход нашего боя в свою пользу. Загонять себя меж двух огней недопустимо, и я предпочитаю героической схватке не менее героическую пробежку.

Толком не отдышавшись, я проделываю очередной спринт за счет, наверное, одной лишь жажды жизни. Сердце выпрыгивает из груди, легкие горят, будто я вдыхаю полной грудью горсть молотого перца, а перед глазами пульсируют красные круги, которые отнюдь не способствуют меткой стрельбе. Дабы сохранить силы для битвы, я останавливаюсь до того, как ноги подкосились

бы сами. После чего оборачиваюсь, крепко прижимаю приклад автомата к плечу и готовлюсь выдать вторую порцию свинца обоим кровожадным кальдерцам.

Поступь акромегала походит на бой огромного барабана и терроризирует слух почище забивающего сваю копра. И, несмотря на это, я ухитряюсь расслышать винтовочный выстрел, что раздается откуда-то с противоположного берега. Поневоле вздрогнув, я почему-то решаю, что сейчас заполучу промеж лопаток пулю – просто не сообразил, что избери стрелок мишенью меня, вряд ли я вообще успел бы о чем-либо подумать. Так и грохнулся бы на рельсы с перебитым позвоночником или разнесенным черепом, даже не поняв, отчего умер.

Куда именно целится стрелок, выясняется, когда бегущий впереди кальдерец спотыкается и падает навзничь с развороченной грудиной. И не успеваю я чертыхнуться, как второго моего врага постигает та же незавидная участь. Судя по чудовищным ранениям, какие оставляет оружие моего таинственного заступника, он ведет огонь из дальнобойной снайперской винтовки. Имелись ли в сопровождающей Ефремова группе снайперы, мне не уточнили. Но то, что по кальдерцам стреляет не пропавший академик, яснее ясного. Сомнительно, чтобы жрец науки научился под старость лет обращаться с тяжелой крупнокалиберной дурой. Да еще настолько виртуозно, что удосужился поразить подряд с большого расстояния две быстро бегущие цели.

Некогда высматривать, что за добрый самаритянин оказывает мне огневую поддержку. Забыв о двуногих преследователях, я гляжу, как шестиногий гигант взбирается на насыпь, и шпарю к мосту. Вот было бы здорово, окажись у моего доброжелателя еще и противотанковая ракетная установка…

Ничего такого по акромегалу с другого берега, к сожалению, не шарахает. Но я премного обязан неизвестному снайперу и за ту подмогу, какую он мне оказал. Только благодаря ему я достигаю моста раньше, чем кибермодуль настигает меня. Теперь нужно перебраться через Иню и попробовать взобраться на крутой склон ближайшего холма. Полагаю, у моего спасителя хватит ума не высовываться и рисковать собственной шкурой почем зря. Теперь от его снайперского прикрытия толку не будет. Если я не спасу себя сам, значит, никто другой мне уже не поможет.

Как и ожидалось, акромегал не суется на мост, предпочтя ринуться в реку выше по течению. Неглубокая Иня для такого гиганта не преграда. Развалив небрежным движением лодочную станцию и дощатый пирс, кибермодуль решительно ступает в воду, но не форсирует преграду, а делает то, чего я больше всего опасаюсь. Шагнув к мосту, махина приподнимает пару передних лап и, опираясь на остальные, бьет сразу по двум из трех мостовых опор. Затем еще и еще, пока бетонные колонны не начинают крошиться и разваливаться на куски.

Я как раз преодолеваю третий пролет, когда в грохот ударов вклиниваются лязг и скрежет. Основание моста и рельсовые пути вздрагивают и накреняются подо мной, отчего я чуть было не скатываюсь назад, во взбудораженную падающими обломками воду. Благо, край покосившегося пролета уже близко и я, совершив череду отчаянных скачков, перепрыгиваю на следующий, еще не поврежденный участок моста. А его восточный край утрачивает опору и заваливается в реку, подняв высоченный фонтан.

Разбушевавшийся робот, разумеется, на этом не останавливается и с немыслимой для стального гиганта резвостью перебегает по дну реки к последней опоре. Дотянуться до самого пролета он не может – не позволяет конструкция опорно-двигательного механизма. Вот и приходится акромегалу препятствовать моему бегству только таким способом. Не самым практичным, но все равно эффективным.