«Ярость богов»
Шрифт:
Поклонившись людям, лиц которых он не различал – все плыло перед глазами от пота, Рустем вернулся к скамье, на которой жалкой дрожащей фигуркой скорчилась Мири.
– Ты его убил? – шепотом спросила она.
– Нет, но сломал ключицу и отбил яйца. И то, и другое, думаю, поправимо. Но сегодня он бороться уже не сможет.
– Спасибо, – прошептала она, и Рустем взглянул на нее удивленно. Выпил воды и умыл лицо. Сквозь зубы спросил:
– Позвонила?
Она лишь кивнула. Рустем снял майку, вытер ею мокрое от пота и воды лицо.
Внезапно их внимание привлекла повисшая над лесом тишина. То есть мотор генератора по-прежнему бухтел за деревьями, но голоса людей смолкли.
Мири казалось, что шум и крики доносятся как сквозь вату. Она моргала, чтобы очистить зрение, хотя много бы отдала за то, чтобы не видеть происходящее на поляне. В страшном сне будут ей сниться обнаженные по пояс мужчины, кружащиеся по вытоптанной траве, кровоточащие ссадины, разбитые губы. Вот от удара в живот Рустем отлетел, рухнув на зрителей, которые не успели отступить. Но безжалостные руки вытолкнули его вперед – и, сплюнув кровь, он опять принялся кружить по поляне.
Лица и тела мужчин были покрыты кровью и синяками. У Исмаила заплыл один глаз, и он держался боком, стараясь не выпускать противника из поля зрения, но в остальном казался невредимым, в отличие от Рустема, который заметно прихрамывал на левую ногу.
Напряжение зрителей достигло апогея. Люди уже не сдерживались: они кричали, брызжа слюной, ругались, размахивали руками, толкали соседей, но бойцам все равно. Для них мир сосредоточился на поляне и на противнике, который смертельно опасен.
Чувствуя, что силы подходят к концу, Рустем бросился вперед. Захват, подсечка – он валит Исмаила и, чувствуя, как руки противника тянутся к горлу, изо всех сил пытался вырваться, не дать подмять себя. Исмаил не чувствовал боли, его практически бесполезно бить, и Рустем не стал тратить времени на напрасные удары. Его задача – поймать момент для захвата, двигаясь быстрее, чем противник.
Сейчас или никогда: руки Исмаила скользят по потному телу, да плюс масло, которым Рустем испачкался во время поединка с Фредериком. Рустем двигался быстрее и быстрее; анальгетик лишил Исмаила чувствительности, но и замедлил его реакции. Рустем заставлял себя забыть о боли в избитом теле, о раненой ноге, об ужасе перед тем, что нужно сделать. Он выворачивался из захвата, вскакивал на ноги первым, пока противник не успевал подняться с колен, и схватил его за шею. Сил осталось немного, но это последний шанс. Рывок – и звук ломающихся позвонков. Тело Исмаила обмякло, и он страшной безвольной куклой повалился на землю.
На секунду Рустем закрыл глаза, но лишь на секунду. Рано расслабляться – надо выбраться отсюда, пока вокруг люди, и вытащить девчонку. Мустафа вложил в Исмаила большие деньги, и не хотелось бы расплачиваться за свое разочарование.
Рустем открыл глаза, еще раз видит мертвого противника, но зрелище это не трогает его. Он нашел глазами Мустафу и пошел к нему, позволяя себе лишь немного щадить ногу.
Люди расступались перед ним, потому что от бойца пахло кровью и смертью и сейчас, не видя того и не понимая, Рустем был страшен. Он остановился перед хозяином гостиницы и сказал:
– Я хочу получить вознаграждение.
– Сейчас? – Мустафа поднимает брови. – К чему такая спешка? Победителя ждет пир…
– Меня ждет такси. Я уезжаю сейчас, – ответил боец, и губы Мустафы недовольно поджались. Краем глаза Рустем увидел молодых людей, стоявших за спиной хозяина гостиницы. Но за своей спиной он чувствует зрителей, которые сейчас еще поклоняются ему – человеку, воплотившему в себе бога войны, человеку, давшему им вспышку адреналина, бойцу, убившему противника. И он уверенно продолжал: – Скоро мне опять понадобятся деньги, и через пару месяцев я
– Конечно!
Глаза Мустафы вспыхивают, мысль о перспективах смягчает разочарование от происходящего. Впрочем, он не потерял ни единого евро на этом бою. Просто заработал не так много, как рассчитывал, но это поправимо. Мальчишка наверняка вернется и вот тогда…
Он отсчитывает деньги. Рустем, провожаемый криками восторга и злобными взглядами, оглядывается, отыскивая взглядом Мири. Она уже рядом, набрасывает куртку ему на плечи, и они вместе идут к машине. Он обнимает ее, но Мири чувствует, что это скорее от усталости, чем от нежности: так тяжело его тело опирается на ее хрупкие плечи. Такси находится прямо у въезда в лес, они садятся в машину, и водитель, ничего не сказав, втапливает педаль газа в пол, торопясь убраться подальше от места, где, как он прекрасно понимает, обстановка далека от безопасной.
Вот и славный город Мец. С чувством облегчения Мири смотрит на светящиеся витрины и людей, идущих по улицам. Она посоветовалась с водителем, и тот сказал, что отвезет их в приличную гостиницу. Но вначале Мири заскочила в магазинчик при заправке. Во Франции почти нет круглосуточных магазинов, это вам не Москва, но шофер как местный знал все тонкости, и девушка смогла купить сумку и побросать туда кое-какое белье и самые необходимые вещи. Рустем оставался в машине, она уговорила его, хоть он и порывался пойти в магазин, словно позабыв о разбитом лице. Мири его состояние пугало, он вел себя, словно пьяный, но она надеялась, что к утру он придет в себя. Не успела она сесть в машину, как у водителя зазвонил телефон.
– Да? Двоих от гостиницы в пригороде? Вез.
Девушка молниеносно сунула руку в карман и показала шоферу несколько купюр.
– Да высадил уже, на въезде в город. Вроде они собирались на вокзал. Звонили кому-то… Я еду на стоянку в старый район. Ладно, буду там через десять минут… Долго? А мне в сортир надо или ты хочешь, чтобы я в памперсах ездил?
Через две минуты шофер высадил их у отеля, принял щедрое вознаграждение и уехал.
Мири и Рустем получили номер без проблем, хоть портье и поглядывал на молодого человека с опаской. Не успели они войти, как Рустем сбросил с плеч куртку и пошел в ванную. Остановился перед зеркалом, некоторое время рассматривал себя, потом хмыкнул, стащил одежду и встал под душ. Мири слышала, как он шипел и тихонько ругался, видимо, от боли.
С того момента, как они приехали, он не сказал ей ни слова, но девушка буквально кожей чувствовала растущее напряжение и понимала, что накопленное в ходе боя возбуждение и адреналин требуют выхода. Поэтому Мири не удивилась, когда Рустем вышел из ванной, не потрудившись даже вытереться или завернуться в полотенце. Он встал перед ней, и Мири сообразила, что это последний шанс сбежать. Если она закричит или убежит из номера, Рустем скорее всего не станет добиваться своего. Но ведь он рисковал жизнью и ради нее тоже… И нельзя отрицать, что, несмотря на разбитое лицо, ссадины и кровоподтеки на теле, Рустем очень красив. Мири неподвижно сидела на кровати, рассматривая возвышавшееся перед ней тело мужчины и, когда он потянулся к ней, не стала сопротивляться. Он думал больше о себе, был нетерпелив, порой почти жесток, но она все же – неожиданно для себя – получила удовольствие. А главное – бешеный секс, когда их тела бились друг о друга, словно норовя причинить скорее боль, чем наслаждение, когда он носил ее на руках, а Мири верхом сидела на его бедрах, все это дало им обоим возможность выплеснуть страх, тревогу и беспокойство. Они так и заснули, переплетясь руками и ногами, кое-как накрывшись покрывалом.