Ярость дьявола
Шрифт:
– Знаешь, о чем я сожалею больше всего?
– Что спасла меня в день нашего знакомства?
Искренний смех Кейн тронул душу Эммы, и она уже готова была прильнуть к груди Кейн, но все же не шелохнулась.
– Я сожалею о том, что не удержала тебя в тот день, когда ты ушла. Моя гордость лишила меня множества прекрасных мгновений, которые ты смогла бы подарить мне за эти годы.
– Я за все прошу у тебя прощения. Я должна была вернуться, когда родилась Ханна, но я была уверена, что ты пристрелишь меня, как только я выйду из такси.
Кейн рассмеялась:
– Может,
Эмма закрыла глаза, наслаждаясь тем, как Кейн гладит ее по лицу.
– Я пропустила в жизни Ханны столько же, сколько ты – в жизни Хэйдена. Но это нас не извиняет и уж точно не говорит о том, что мы квиты. В ближайшее время нам будет, о чем поговорить. Ты же понимаешь, что так просто не удастся восстановить все то, что было между нами. И если ты решишь остаться, это будет к лучшему, но ты должна быть всегда рядом со мной. Я сделаю все ради нашей семьи, – Кейн слегка ущипнула Эмму за щеку.
– Не беспокойся. Я учусь на своих ошибках. Ты нужна мне, я люблю тебя и больше никогда не причиню боль ни тебе, ни Хэйдену.
– Лишь время покажет, насколько у нас все получится. Но я точно знаю, что не смогу пройти через эту боль еще раз.
– Конечно, сами по себе слова мало что значат, но я обещаю, начиная с этого дня, постоянно доказывать тебе свою искренность. И если ты позволишь нам с Ханной быть рядом с тобой, тебе не придется сомневаться в том, что я выполнила свое обещание. Настоящий Кэйси всегда держит слово.
Кейн снова рассмеялась и, притянув Эмму к себе, поцеловала в кончик носа.
– Ты ведь настоящая Кэйси?
– Лучше. Я твоя Кэйси.
А в этот момент в другой части города прогремел взрыв огромной силы. Вторая бомба была приведена в действие в здании адвокатской конторы Мюриел. Двое ее молодых помощников оказались погребены под обломками. Было около шести вечера, и кроме них внутри уже никого не было.
У Кейн не оставалось выбора: она должна была нанести ответный удар. И оставалось лишь верить, что Эмма сдержит свое обещание.
Глава четвертая
Меррик ворвалась в палату без предупреждения и замерла, как вкопанная. Она ожидала найти Кейн и Эмму вцепившимися друг другу в глотки. Но они, к ее великому изумлению, целовались.
– Мы почти закончили, Меррик. Я позову тебя, когда соберусь уходить, – в голосе Эммы звучали властные нотки.
– Я должна… – начала было Меррик, но Кейн прервала ее.
– Делай, что велела Эмма. Она права, наш с ней разговор не займет много времени.
Когда они снова остались наедине, Кейн пристально посмотрела в любимые глаза. Словно какая-то колдовская сила добавила их завораживающему зеленому цвету золотистого окраса. Глядя в них, Кейн всегда могла определить настрой Эммы. В тот момент глаза самого дорогого ей человека сияли любовью. И эта любовь, скользила своими нежно-розовыми волнами по льдинам сердца Кейн, и оставалось только
– Я не хотела быть грубой с Меррик, – Эмма придвинулась ближе и запустила пальцы в волосы Кейн.
– Не хотела? А прозвучало это так, словно ты нарочно, – голос Кейн дрогнул.
Эмма почувствовала жар там, где соприкасались их тела.
– Я не стану вести себя так, как вела раньше, и я не намерена возвращаться к прежней манере поведения, – Эмма хотела отодвинуться, но Кейн удержала ее и нежно прижала к простреленной груди.
– Какой такой манере, детка?
– Не стоит больше приказывать мне выйти из комнаты, если вам нужно обсудить дела. Милая, я ведь не ребенок, за которым нужно присматривать, пока взрослые разговаривают. Или я твоя женщина, или никто.
– Как думаешь, стоит мне сейчас напомнить тебе, что пару дней назад ты была заодно с федералами, и из-за тебя мою задницу чуть было не отправили за решетку? – в голосе Кейн не было ни намека на злость, в нем были скорее ирония и любопытство.
– Если ты меня не простишь, мы никогда не сможем доверять друг другу.
– Эмма, ты знаешь, что для меня значит доверие?
– Да, знаю. И я еще раз прошу простить мне все ошибки. Милая, я отказываюсь верить, что между нами больше нет любви. А ведь это достаточно прочный фундамент для отношений, ты так не думаешь? – Эмма осторожным движением откинула влажную челку со лба Кейн, внезапно осознав, что та с трудом сдерживает боль.
– Ты когда-нибудь делала предельные ставки?
– Когда-то очень давно я оставила все, что у меня было, и уехала в такое место, которое невероятно отличалось от моего дома. И началась совсем другая, прекрасная жизнь. Я думала, что это самый большой выигрыш в моей жизни, но он тут же померк перед следующим подарком судьбы. И этим подарком стала встреча с несравненной грабительницей, похитившей мое сердце, – Эмма взяла руку Кейн и прижала к своей груди, к самому сердцу. – Нет, ты не крала его. Я подарила тебе свое сердце, потому что хотела быть с тобой. Поверь моей матери, я сделала это, всей душой боясь совершить грех.
– А сейчас?
– А сейчас я думаю, что любить тебя – это вовсе не грех, грех – скрывать свою любовь. Четыре года – долгий срок. Но мне и четырехсот жизней не хватит для того, чтобы забыть тебя.
Кейн взглянула на их сплетенные руки и глубоко вздохнула.
– Представь, что я сижу за столом, где делают очень высокие ставки, но у меня всего лишь маленькая горстка фишек. И я могу позволить себе сыграть только один раз. Я знаю, что у меня есть шанс выиграть, но и шанс проиграть тоже велик. Знаю я и то, что если удача от меня отвернется… моя душа достанется дьяволу. Понимаешь, Эмма, один раз я пережила твой уход. На второй меня не хватит.