Ярость феникса

Пон Синди

– Ты прекрасно пахнешь, - он отстранился, глаза сияли золотом, что всегда ей нравилось. – Я скучал.

Месяц, проведенный порознь, был ужасным.

– Знаю, - сказала она.

Он отпустил ее и рассмеялся.

– Ясно.

– Я… ты и сам понимаешь, о чем я! – она чувствовала себя глупо. – Я скучала по тебе так сильно! – слов не хватало, чтобы выразить чувства. Без него ее мир был тусклым, словно кто-то украл свет и цвета из него.

– Скучала сильнее, чем по пропущенному ужину?

Она схватила его

за тунику и притянула к себе, чтобы видеть его глаза.

– Я спешила к тебе, Ли Чэнь Юн.

Она хотела развеселить его, но, хотя слабая улыбка появилась на его губах, он остался серьезным.

– Много слов, Вэнь Аи Линг, - они соприкоснулись лбами и носами.

Ее сердце замерло.

– Идем, - Чэнь Юн взял ее за руку и повел во дворе. – Хочу кое-то тебе показать.

Они шли по саду, полному золотых и алых красок. Она вдыхала ароматы туберозы, птицы пели им со сливовых деревьев.

– Куда мы идем? – спросила она.

Он схватил ее ладонь и, усмехнувшись, подмигнул.

– Увидишь.

Они остановились у дверей в просторную комнату. Он отодвинул дверь и впустил ее первой. Потолок в этой комнате был украшен длинными темными балками. Восемь рабочих столов занимали половину комнаты. Пахло мокрым песком и металлом. С потолка свисали большие стеклянные лампы.

Чэнь Юн провел рукой по воздуху.

– Наша личная мастерская витража. Наверное, первая в Ксие, - глаза его восторженно блестели. – Мы еще не закончили, но отцу уже нравится.

Аи Линг прошла между столов, вспоминая инструменты и материалы, что были в мастерской в Цзян Дао.

– Это прекрасно. Здесь уже что-нибудь делали?

– Я делал. Свой первый витраж, - он оказался за ее спиной и закрыл ее глаза. – Но это твой подарок.

Она рассмеялась, они медленно шли, его грудь прижималась к ее спине, пока Чэнь Юн не остановился.

– Готова? – он опустил руки. Они стояли перед витражом, обрамленным серебристыми березовыми прутьями. Картина была размером с ее руку и свисала с потолка, чтобы свет из окон сверкал на стеклышках. Два серебряных бамбуковых стебля с листьями стояли на темно-синем фоне с бледно-сиреневыми вкраплениями. Над бамбуком сияли круглая жемчужная луна и золотые звезды.

Она подняла руку и провела кончиками пальцев над стеклом, боясь коснуться.

– Чэнь Юн, это сделал ты?

– Да. Тебе нравится? – он пристально смотрел на нее.

– Это прекрасно, - она поцеловала его. – Спасибо, - сказала она, едва дыша, когда они расступились.

Чэнь Юн прислонился к одному из столов, не отпуская ее руку.

– Отец помогал. Подбирать цвета сложнее всего, - он кивнул на витраж. – Это моя третья попытка.

Она обошла витраж, разглядывая его под разными углами, он следовал за ней, они держались за руки.

– Запоздалый подарок на день рождения, Аи Линг. Бамбук напоминает о твоей силе.

Она улыбнулась

ему.

– Разве сила – не дуб?

– Я опирался на символы Ксии, - сказал он. – Я запомнил, что тебе понравились богини Луны и Плодородия. И подобрал похожие цвета. И я всегда думаю о тебе, когда вижу ночное небо.

Как и она всегда думала о нем.

– Мне нравится, Чэнь Юн.

Он покраснел, а ей стоило больших усилий не броситься в его объятия.

– Я рад. Мастерская почти готова, но нам нужны еще инструменты и материалы из Цзян Дао, - он притянул ее ближе, руки соскользнули к ее бедрам. – Отец хочет вернуться весной. Я хочу, чтобы ты поплыла с нами.

– Что?

В окно залетало пение птиц, звучавшее сладко и страстно.

– В этот раз у тебя будет своя каюта, - сказал он.

– Что ж, нет.

Чэнь Юн откинул голову и рассмеялся.

Она покраснела, коснувшись ладонями его груди.

– Я хочу, но что подумают люди? Это будет не…

– Прилично? – он вскинул брови. – Вот так? – он нежно укусил ее за шею и прижался губами к тому же месту.

– Чэнь Юн! – она ударила его кулаком по плечу, хотя ее тело тянулось к нему в ответ.

– Ты ведь уже путешествовала…

– Но я думала, что ты в опасности, - сказала она.

– Нельзя судить о том, что никто не может понять. Случившееся с нами было невероятно, Аи Линг. Случившееся с тобой – уму непостижимо. А те, кто осуждает нас, уже появились, - он посерьезнел. – К тому же, какая разница, что думают люди?

– Мне важно, что думают родители, - сказала она после паузы.

Чэнь Юн кивнул. А она, восхищенная тем, как на его лице пляшет свет, проходящий через витраж, не могла отвести взгляд от его лица.

– Отец говорит сейчас с твоим отцом. Он скажет, что тебе и твоей семье в этом поместье всегда рады. И в этом, и в том, что в Цзян Дао. А ведь твой отец спас мне жизнь, так что мы уже как семья, - он оглядел мастерскую. – Здесь даже негде сесть. Я покажу тебе сад.

Они шли по выложенной из камней дорожке под пение птиц, и оказались у пруда, окруженного камнями, того самого пруда, что она заметила раньше. Под гранатовыми деревьями стояла беседка, но Чэнь Юн прошел к пруду и сел на плоский камень, отвернувшись от водопада.

Она стояла перед ним, греясь в лучах солнца.

– Прекрасное поместье.

Он щурился на солнце и притянул ее ближе, обвив руками ее талию.

– Думаю, дом подходит отцу, - серебристые и оранжевые рыбки плавали в пруду за ним, высовываясь из воды за воздухом.

– Я хочу поплыть с тобой, Чэнь Юн, - она смотрела на него. – Хочу. Но это будет эгоистично.

– А если мы будем помолвлены? – тихо спросил он.

Она попятилась, вырываясь из его объятий.

– Ты… твой отец просит о свадьбе? – она едва не упала в обморок. – Что сказала твоя мама?