Ярость и кровь

Сантана Андрей

— Без глупостей, парень. Если я почую хотя бы намек на опасность или что-то случится с Клифом…

— Убьешь меня? — оскалился Сио.

Волчица подошла, почти вплотную приблизив морду.

— Сожгу заживо.

Доходчиво и действительно прошибало насквозь.

Затем я почувствовал, как она хотела что-то сказать мне через мысли, но не решилась. Почему Рита так виновато смотрит на меня? Но спросить не получится, потому что бурая, как и все, быстро скрылась в открытых дверях старого храма.

Сио, зачесав волосы, выдохнул.

— Вот как выглядят шабаши. Чертовски странно. — Он что, говорит

сам с собой? — Ну, я же хорошо себя показал, да? Нет…

— Эй! — окликнул его я.

— О, остыл, волк? У меня много вопросов. — Злобный взгляд снова вернулся.

— Да и у меня тоже. Давай попробуем еще раз.

* * *

Темнота. Темнота окружала все вокруг, это была уже знакомая комната, знакомая тьма. Аннет медленно открыла глаза, и отчаяние вместе со страхом захлестнуло её, как волна, не позволяя сделать и вдоха.

— Нет- нет-нет, этого не может быть, нет.

Два красных светящихся глаза, улыбка. Выйдя из темноты, Корнар слегка поклонился, двигая пальцами так, словно перебирал струны.

— Здравствуй, Антуанетта; скучала? — засмеялся демон.

Глава 11 «Сделка с дьяволом»

— П-почему… Почему ты…

— Ш-ш-ш-ш. — Корнар прислонил палец к губам, и Аннет тоже почувствовала ощущение от прикосновения.

Воцарилось напряженное молчание. Ведьмочка не понимала, что происходит. Когда, в какой момент она успела уснуть? Последнее воспоминание — как теплая рука Альки лежит на её плече и они вместе поднимаются по ступенькам захваченного храма… А потом темнота. Аннет начинала теряться в смятении, рисуя себе самые страшные картины. И одна из них — что все, начиная со знакомства с Сио, было ложью, неправдой, наваждением мерзкого демона. Сон, от которого она проснулась. Это пугало, душило. Все было хорошо, а теперь…

— Нет, — поджав губу, Аннет еле удерживалась от слез.

— Я прошу тебя успокоиться, и, прежде чем ты впадешь в истерику… — по-доброму продолжал улыбаться Корнар, играя бровями, — твое сердечко и в самом деле бьется быстрее из-за мальчишки, и это все было правдой.

Ведьмочка в очередной раз попыталась вернуть самообладание, но понимание, что из этой темноты нет выхода, вгоняло в отчаяние.

— Почему? — Сделав глубокий вдох, она не отводила взгляд, но, напуганная, смогла выдавить только одно слово.

— Почему я здесь, в твоем сознании? — сразу понял демон. А Аннет судорожно покачала головой. — Поздравляю. — Хитрая улыбка. — Теперь ты одержима… Мной.

Пустота… Пустота от его слов наполнила дрожью все тело, и Аннет упала на колени. Жуткие знания о демонах сразу дали понять, что происходит, и эти знания подписывали девочке приговор.

— Я… Нет, это значит… я… — ручка сама прикоснулась к маленьким губам, — умерла?

Демон словно хотел что-то сказать, но потом зловеще улыбнулся и медленно рассмеялся, подходя все ближе и ближе.

— Оу, все-таки ты знаешь про одержимость. — Обойдя ведьмочку, Корнар подхватил прядь её длинных волос и, продолжая идти, вел по ним большим пальцем. — А говоришь, что сказки — твоя любимая литература.

Снова бархатный смех растворился в темноте. А звук шагав раздавался вокруг и одновременно нигде.

Резко возникнув перед Аннет, демон схватил её за

щеки.

— Не надо, — смогла промолвить Ани, прежде чем невидимая сила сдавила ей горло, не позволяя дышать

— Демон! — Утратив приятную оболочку, Корнар обнажил заостренные зубы, глаза налились тьмой, а неестественно длинный язык то и дело старался облизнуть пси-ведьму. — Демон не может существовать без носителя, и, когда нужная оболочка находится, её прежняя личность и сознание стираются, умерщвляются новым хозяином! — Корнар буквально кричал несколькими голосами сразу. — Я могу убить, уничтожить тебя в любую секунду, и тебя уже нельзя спасти, одержимый навечно остается одержимым!

Язык почти прикоснулся к сдавленной щечке Аннет, и, только девочка подумала, что все кончено, как в то же мгновение все прекратилось. Учащенно дыша, ведьма осмотрелась. Корнар, вновь в приятном облике, спокойно и расслабленно стоял перед ней на расстоянии.

— Но я не буду убивать тебя, — ласково произнес он, любезно приподняв руку.

— Не… — Вдох, выдох. — Не понимаю.

— М-м-м. Прости-прости, — облизнулся демон. — Предсмертное отчаяние — редкое чувство, а ты — человек, испытавший его трижды. — Корнар смаковал каждое слово. — Не смог удержаться. Но давай по порядку. — Его рука дернулась, и Аннет показалось, что монстр снова нападет или сделает что-то пугающее, но вместо этого мистическое существо просто протянуло носовой платочек.

Непонимающий взгляд сменился недоумением, но, стоило Корнару снова дернуть бровью и покачать рукой, словно говоря «бери, не бойся», Аннет приняла ткань и вытерла скатывающиеся слезинки.

— Снова игры, и… — Ведьмочка сжала зубы от бессильной злости, ведь она видела, в каком состоянии сейчас Мелони. — Ты… проиграл все равно.

— Проиграл? — искренне удивился Корнар. — Что бы в чем-то проиграть, нужно соревноваться, а мы с Мелони просто хорошо развлекли друг друга и сделали взаимовыгодный обмен.

— О-обмен?

— Она сама расскажет, не переживай. — Демон, не теряя манерности движений, всматривался в темноту вокруг, словно выбирая что-то, но потом снова переключился на собеседницу. — Скажу даже больше: именно из-за неё я здесь. Может быть, тебе это не в радость, но, поверь, к концу этого разговора мы пожмем друг другу руки.

Аннет сделала глубокий вдох. Нельзя спрятаться, нельзя убежать. Неужели её бой продолжается? И, если да, ведьмочка больше не хотела проигрывать.

— Я слушаю тебя. — Её глаза остекленели. Умение быстро переключать чувства пугало и восхищало одновременно.

Глядя на это, Корнар не мог подавить улыбку и испытывал трепет. Эти дети не переставали будоражить его. И, сделав драматическую паузу, он начал свой монолог:

— Вот уже сотни лет я обманывал само мироздание и жил полупризраком в своем замке. Золотой клетке. Именно построенный генератор позволял мне жить без тела — демоном, проклятым. — Корнар снова пришел в движение и провел ладонью по тьме, как почему-то твердому, будто там есть стена. — Сначала я хотел выжить, потом хотел бессмертия, потом удовольствия, но… — мужчина обнажил свои небольшие клыки, — со временем все тускнеет, драгоценности не имеют значения, еда не насыщает, мирские удовольствия теряют всякий смысл. И только одна вещь все еще вызывает у меня интерес.