Ярость и Разрушение

Арментроут Дженнифер

Я отпустила колени. Я не хотела рассказывать ему, что сказал мой отец и что Мэтью подтвердил насчёт Лейлы и меня.

— Ну, всё это, — ответила я.

Рот перевёл взгляд на меня.

— Если бы твой отец не решил привязать Зейна к тебе, он был бы уже мёртв. Лейла была бы опустошена, и я чертовски уверен, что ты чувствовала бы себя такой же раздавленной или даже хуже, — пауза. — Даже если он тебе просто небезразличен.

Я проигнорировала его реплику, потому что была потеряна в тот момент, когда представляла, как теряю и Зейна, и Мишу.

Сомневаюсь, что смогла бы пережить это.

— Они предали нас, Тринити, и они сделали это, зная, каковы будут последствия. Да, я хочу вернуть своего фамильяра, но я также хочу, чтобы они поплатились за предательство, — продолжил он. — И я знаю, что ты тоже этого хочешь. Я чувствую в тебе вкус ярости. Он напоминает мне острый перец. Ты тоже хочешь заставить их заплатить, и, Ангельское личико, иногда потребовать око за око — правильный поступок.

Оторвав от него взгляд, я посмотрела в окно. Я не увидела ничего, кроме серого пятна на другой стороне улицы, но даже если бы моё зрение было кристально чистым, я вряд ли бы увидела что-нибудь в этот момент. Я попыталась подавить гнев, который мог учуять демон, но это было бесполезно. Ярость смешалась с благодатью, сжигая меня изнутри, требуя, чтобы её использовали... или накормили.

Она хотела вырваться наружу, эта ярость. Проблема не разрешилась тем, что Миша пал. Всё только началось именно с той секунды.

Рот был прав. Я хотела отмщения, потому что Фэй и все, кто принимал в этом участие, заслуживали смерти.

Лейла была ранена.

Зейн чуть не умер. Я понятия не имела, как прошла бы та ночь, если бы они не продали нас, но они сыграли главную роль в том, что произошло, и они заслужили страдания от долгосрочных последствий той ночи.

Фэй заслуживает всё, что ей было уготовлено, но... мстить было неправильно.

Я познала это в возрасте шести лет. Однажды в парке я толкнула мальчика, который сбил меня с ног, чтобы добраться до качелей. Мама научила меня этому. Она усадила меня и объяснила, что два плохих поступка никогда ничего не исправят. Когда мы с Мишей были помоложе, Тьерри многократно укреплял это между нами, и я мстила ему всякий раз, когда он побеждал меня на тренировках, пряча его ботинки или беря его любимые чипсы или печенье, а потом съедала или выбрасывала их.

Боже, я была маленьким сорванцом.

Но в любом случае, уничтожить Фэй и её ковен — это не то же самое, что спрятать туфли Миши или выбросить его любимые чипсы. Это было больше похоже на то, что я сделала с Райкером после того, как он убил мою мать.

Я убила его.

Сразу и без сожаления.

Никто меня за это не наказывал. Я никогда не задумывалась о том факте, что убила его. То, что я сделала, казалось, не имело значения по сравнению с тем, что сделал он.

Полагаю, это было не одно и то же.

Или было?

Убийство Райкера было актом немедленного возмездия. Преступления отличались друг от друга. Как и убийство... убийство Миши. Это было то же самое. Мне пришлось это сделать.

Глубоко

внутри меня моя благодать обжигала и пульсировала. Это был источник моей силы и могущества. Оружие, сотканное из небесного огня, струилось по моим венам, и оно хотело быть использованным. На то, о чём меня просил Рот. Замешательство закрутилось в водовороте мыслей. Разве не следует уклониться от такой просьбы? Или я ошибалась? Возможно, я должна была сделать это не потому, что была обязана Роту, а потому, что ковен был косвенно связан с этим Предвестником. Дав сенатору Фишеру заклинание для управления людьми, которые напали на общину, где я выросла, они помогли Мише и Баэлю. А они в свою очередь были связаны с Предвестником.

Я подумала о Страже, который умер прошлой ночью. И я вспомнила обо всех тех невинных людях, которые были заражены и оставлены гнить в заброшенном здании. Ничего из этого не было сделано ведьмами напрямую, но они всё равно были частью этого.

Я сделала вдох. И воздух снова застрял.

— Что, если я откажусь? — спросила я, уставившись в окно и ничего не видя.

Рот ответил не сразу. Казалось, между нами протянулась вечность.

— Не уверен, что откажешься, так зачем же спрашиваешь?

Я не ошибалась насчёт того вдоха. Мне так и не получилось вздохнуть. Воздух набухал в моей груди. Давление взвинтилось, когда моя благодать запульсировала, как прилив. Мысли понеслись вскачь, пока я пыталась примириться с кристально ясным фактом... я хотела уничтожить ковен.

Я хотела заставить их отплатить сполна.

Я даже не злилась на Рота за его просьбу. Конечно, я была в бешенстве. Ублюдок воспользовался моей жаждой мести, чтобы сделать свою грязную работу, но я также понимала его смертоносное желание, и это понимание приглушило мой гнев.

Я потянулась за телефоном, спрятанным в кармане джинсов, но остановилась, гадая, кому же я позвоню. Зейну? Да. Вот к кому я тянулась, и разве это не было странно? Должно быть, всё дело в связи, потому что мне редко приходило в голову попросить у кого-нибудь совета. Я вроде как просто делала всё, что угодно, ни с кем не обсуждая свои поступки. Ни с Джадой. Ни даже с Мишей до того... ну, до того, как всё пошло к чертям собачьим. Что скажет Зейн? Я сомневалась, что он подпишется на это.

Зная его, он придумает менее смертоносную альтернативу.

Я открыла глаза и посмотрела на Рота. Он с любопытством наблюдал за мной, словно ожидал, что я скажу, хотя уже заявил, что я не откажусь.

— А что, если я заставлю Фэй отпустить Бэмби, не убивая её?

Одна сторона его губ изогнулась в загадочной полуулыбке.

— А почему бы нам не узнать, как ты сможешь это сделаешь?

* * *

— Как дела у вас с Каменным?

Я бросила на Рота острый взгляд, пока мы шли по довольно обычному коридору тринадцатого этажа отеля, где регулярно проводил время ковен Фэй.