Ярость льва
Шрифт:
Звуки музыки наполнили комнату. Гийон потянул Фиону за руку и улыбнулся:
– Потанцуем?
Они были отличной парой. Красивая молодая девушка и Гийон с его живым загорелым лицом, гибкий и жизнерадостный. Энн с легкой завистью смотрела на них, а когда заметила на себе взгляд Меллори, мучительно покраснела.
– Когда вижу Фиону, всегда думаю, какая же я старая.
– Ну не такая уж старая. – Меллори обернулся к генералу: – Вы извините нас, сэр?
Старик тронул бутылку своим бокалом и поднял его:
– Развлекайтесь, как хотите. А я пока разберусь
Они вышли на середину. Она обняла его одной рукой, положила голову на плечо и прижалась так плотно, что он почувствовал ее всю, от груди до бедер. Запах ее духов щекотал его ноздри, и он ощутил внутри знакомый холодок желания. Меллори уже и не помнил, когда в последний раз спал с женщиной, но это только отчасти объясняло то, что творилось с ним теперь. Бесспорно, Энн Грант – привлекательная женщина, но не только это влекло к ней. Было в ней что-то еще, что-то необъяснимое, выходящее за пределы его понимания.
Музыка умолкла, и танцующие вернулись к своему столику. Когда Фиона садилась, из-за стола Жако и его друзей раздался взрыв грубого смеха и какая-то реплика по-французски в ее адрес, судя по тону, явно непечатная. Гийон резко обернулся, улыбка сползла с его лица. Трое мужчин нагло, в упор разглядывали его. Он встал и решительно шагнул к ним, но Меллори успел поймать его за рукав и силой усадил на место:
– Оставь их.
Гийон кипел от злости:
– Ты слышал, что он сказал?
Фиона придвинулась к нему и положила свою ладонь на его:
– Не обращай внимания, Рауль. Они просто перебрали, вот и все.
И тут Меллори увидел стоящего возле их столика человека среднего роста, в грубых хлопчатобумажных брюках и голубой матросской куртке из джерси, которого Оуэн Морган при нем несколько раз называл по имени: Марсель. Марсель был сильно пьян и с трудом держался на ногах.
– Парень, давай-ка уймись и сядь на место, – сказал ему Меллори по-французски.
Не слыша его, француз перегнулся через стол и, роняя стаканы, схватил за руку Энн.
– Теперь со мной потанцуй, – пьяно прохрипел он, коверкая английские слова.
Меллори схватил его за правую руку, сильно надавив большим пальцем на локтевой сгиб. Пьяный дернулся от боли и закричал. В этот момент Гийон пнул его носком ботинка под правую коленную чашечку. Марсель качнулся, потерял равновесие и плашмя упал на соседний столик. Жако отбросил его в сторону и поднялся. Он слегка покачивался, но в ледяных серо-голубых глазах не было и намека на винные пары.
– Двое на одного, мсье, – сказал он на превосходном английском, – не слишком честно.
Оуэн Морган, бледный, с вытаращенными глазами, выбежал из-за стойки. Здоровенный француз легким движением руки отшвырнул его в угол и грубо захохотал.
– Он же напрашивается, Жако, – раздался деревянный голос де Бомона, – прекрати немедленно.
Жако пропустил его слова мимо ушей. Де Бомон всем своим видом показывал, что не имеет ни желания, ни возможности как-то повлиять на ситуацию. С застывшим на лице выражением живого интереса к происходящему он сидел у огня.
Меллори
– Сиди. Это ко мне.
Жако все стоял покачиваясь, пытаясь изобразить пьяного. Его руки тяжело повисли по бокам громадного тела, каждый мускул был напряжен. Он качнулся вперед и подошел к их столику.
– Конечно, может, моего приятеля и устроила бы бутылочка в качестве извинения. – Он кивнул. – Да, бутылки шампанского вполне бы хватило.
– Рад услужить, – спокойно сказал Меллори.
Он протянул руку к бутылке и, взяв ее за горлышко, с размаха ударил француза по голове.
Бутылка разлетелась вдребезги. Энн закричала. Жако зашатался и опустился на одно колено. Меллори схватил стул, размахнулся и с треском опустил его на голову француза. Тот захрипел и начал валиться на пол, а Меллори вновь и вновь с размаха бил сломанным стулом по голове, пока не разнес его в щепки. Потом отбросил обломки в сторону и перевел дух.
Медленно, ползком Жако добрался до стойки, подтянулся, ухватившись за ее край, и встал на ноги. Секунду он постоял, держась за стойку, затем повернулся к Меллори, отирая рукавом кровь с лица. Вдруг он словно преобразился, наливаясь яростью, пригнул голову и, как раненый бык, ринулся вперед, сжав кулаки.
В последний момент Меллори успел уйти в сторону и, когда француз пронесся мимо, ребром ладони резко рубанул его по почкам.
Это был классический прием каратэ. С хриплым воем Жако опустился на пол и некоторое время неподвижно стоял на четвереньках, пуская слюни, как животное. Потом с большим трудом встал на ноги, подался вперед, но от нового сокрушительного удара ногой грузно упал, повернулся и затих.
В наступившей тишине де Бомон медленно сошел по ступеням, подошел к Жако, опустился на колени и осмотрел его. Потом взглянул снизу вверх на Меллори:
– А вы жестокий человек, полковник.
– Приходится. Вы могли все предотвратить. Почему же не сделали этого?
Не дожидаясь ответа, Меллори повернулся и пошел к своему столику.
– Я думаю, на сегодня довольно. Может быть, пойдем?
Лицо Хэмиша Гранта было бледно, ноздри раздувались:
– Знаешь, Нил, думаю, сейчас очень кстати выпить. Дома у меня есть кое-что специально для тебя. Божественный виски. Настолько ирландский, что даже отдает торфом. Я хочу, чтобы ты оценил его.
Энн вся дрожала. Когда они шли к дверям, Меллори ободряюще сжал ее руку. Де Бомон преградил им дорогу:
– Один момент, генерал. Пожалуйста, примите мои глубокие извинения. Временами на Жако что-то находит, и он словно с цепи срывается, особенно когда выпьет.
– Не стоит. Думаю, инцидент исчерпан самым подходящим образом.
Де Бомон все стоял с застывшей улыбкой на лице, потом круто повернулся, и они наконец вышли. Фиона села за руль, Гийон уселся рядом на переднее сиденье, а генерал и Энн забрались назад. Меллори хлопнул дверцей и нагнулся к открытому окну.