Ярость небес
Шрифт:
Перед ним нестройной шеренгой расположились представители всех ведущих информационных агентств. В комнате было народа, что сельдей в бочке. Воздух, нагретый лучами прожекторов и пронизываемый бликами вспышек и телекамер, казался наэлектризованным. Это была первая пресс-конференция нового президента — и уже по одной этой причине ее осветили бы как можно подробнее. Но тот факт, что президент за весь предыдущий день так и не появился в Овальном кабинете, породил стремительно катившуюся волну слухов и превращал конференцию
— О какой ситуации идет речь? — немедленно последовал вопрос.
Президент почувствовал, что лоб его покрывается холодным потом. Он успел произнести только первую фразу из заготовленного десятиминутного выступления — и уже вопросы начали сыпаться на него, словно камнепад. Заткнуть глотку этому писаке или пускай уж спрашивает...
— Да, какая именно ситуация? — еще голос откуда-то справа.
Президент решил твердо придерживаться заготовленного текста.
— Текущая ситуация, — твердо произнес он.
Пресса наградила его недоуменными взглядами.
— Господин президент, — подала голос средних лет дама, — не могли бы вы рассказать о ваших проблемах с алкоголем?
— Каких еще проблемах? — удивленно вскинул брови президент.
Дама не ответила. Она уже строчила в блокноте ответ главы государства.
На лице президента мелькнуло выражение ужаса.
— Так о каких проблемах вы говорите? — повторил он.
Снова никакого ответа. Представители прессы лихорадочно снимали и записывали.
— Не могли бы вы вернуться к кризису? — на этот раз голос слева.
— О кризисе я ничего не говорил, — нахмурился президент.
— То есть вы отрицаете наличие кризиса?
— Не то чтобы полностью... Но назвать нынешнее положение кризисным у меня тоже нет оснований.
— Тогда как же вы его охарактеризуете? Особенно странным это выглядит ввиду вашего исчезновения после церемонии инаугурации — исчезновения на целые сутки.
— Первая леди знает, где вы провели эту ночь? — Это явно кто-то из женских журналов.
— Безусловно. Она была вместе со мной, — президент еще сильнее нахмурился.
Перья шуршали по блокнотам, как голодные мыши; президент уже начал подозревать, что сказанного для журналистов более чем достаточно. Лучи юпитеров немилосердно пекли макушку; президент чувствовал, как из головы испаряются последние остатки сосредоточенности. Все, что он собирался сделать — это объявить нации, что в первый же день его правления над страной нависла неожиданная опасность; о природе ее говорить пока преждевременно, но ситуация находится полностью под контролем. Вместо этого они полезли в его личную жизнь. Пребывая большую часть своей сознательной жизни в счастливом браке, и еще дольше — на посту профессионального политика, президент был уверен, что ничего личного в его жизни и не осталось уже. А вот поди ж ты...
— Господин президент, по имеющейся у нас информации, стратегическое военное
— Это не так, — твердо ответил президент. — Информация ложная.
— Тогда как вы объясните вчерашнюю передислокацию частей ВВС?
— Самые обычные учения, — президент пожал плечами. Врать он не любил — по крайней мере, таким беспардонным образом. Однако сейчас главное — не вводить американский народ в панику, а, наоборот, успокоить.
— И они не связаны с предполагаемой угрозой?
— Угроза, увы, не предполагаемая, а вполне реальная.
— Но если она так серьезна, почему вы не объясните сразу, в чем ее суть? Вы не думаете, что те, кто голосовал за вас, имеют право знать об этом?
— Я уважаю права всех и каждого, — посуровел президент.
— Господин президент, не могли бы вы вернуться к вашим алкогольным проблемам?
— Каким еще, к черту, алкогольным проблемам?! — загремел президент.
— Вы уже в третий раз это говорите, — заметил кто-то в задних рядах. — Значит ли это, что вы отрицаете наличие у себя каких-либо проблем с алкоголем, хотя явные признаки их вы обнаруживали во время церемонии инаугурации?
— Полностью отрицаю.
Сливки вашингтонской прессы вновь яростно заскребли в блокнотах, и перед помутненным от ужаса внутренним взором президента предстал заголовок: “Президент отрицает склонность к алкоголизму”.
— Теперь прошу не перебивать меня, — овладел наконец собой президент. — Все, что я хочу сделать — это заверить народ Америки в том, что ситуация полностью под контролем. Никаких оснований для тревоги нет. Проблемой занимаются лучшие умы Пентагона, и...
— Пентагона? Значит, возможность нападения существует?
Президент колебался. Снова врать ему не хотелось, к тому же на сей раз ложь будет совсем уж чудовищной. Особенно если неизвестный враг нанесет удар снова...
— Что вы можете сказать о пожаре в Лафайет-парке? — В главу правительства вцепилась очередная акула пера. — И о взрыве на площадке для гольфа в Вифезде? Существует ли какая-либо связь между этими двумя событиями?
Президент понял, что у него не осталось выбора.
— Как мне сообщили, в Вифезде упал метеорит. А пожар в парке был обыкновенным пожаром.
К удивлению и облегчению президента, его слова явно не собирались ставить под сомнение.
— Могу вам сообщить еще кое-что, — президент почувствовал, что надо ковать железо. — Кое-кто по ту сторону океана не прочь побряцать оружием. Мы знаем, кто именно и чего они пытаются этим добиться. И я хочу заверить американский народ, что нам не впервой справляться с такого рода проблемами. Любителей же подобных маневров хочу предупредить — при следующей попытке с их стороны нами будут приняты ответные меры. И меры жесткие.