Ярость on-line
Шрифт:
Тем не менее Курт не мог рисковать своей шкурой.
Он распрямил, упер левую ногу в асфальт, укрепляя позицию; напряг мышцы торса.
«Галил» разразился бранью. Короткими, емкими очередями, обстоятельно кроя матом «всадников», а также поочередно их ближайших родственников. Пули врезались в гангстеров, швыряли наземь, крушили кости, рвали плоть, лакали кровь.
Все трое умерли за считаные секунды.
Оставшиеся не стали искушать судьбу. Побежали, поползли, захромали — кто как мог, — к казенному транспорту. За руль рассаживались те, что худо-бедно опознавали предметы по очертаниям (предположительно,
Значит, прояснялось.
Обнаружился братский, товарищеский дух — тех, что утратили ориентацию в пространстве, оказавшись тем самым безнадежно беспомощными перед кромешным мраком реальности, в один миг исполнившейся тайн, загадок и зловещих ощущений, которые, со своей стороны, приобрели незаурядную глубину и яркость… короче, этих бедняг тащили волоком. Непрошеный опыт, возможно, пойдет впрок.
Курт не двигался с места. Лишь постреливал в асфальт под ноги бегущим. «Шустрее, ублюдки! Ну же, безволосые свиньи!» Гангстеры торопились, но, как Волку казалось, недостаточно. Требовалось придать им необходимое ускорение. Пули терзали, драли невинный асфальт, выбивали мелкую шрапнель, кусавшую бандитов за бедра и ягодицы. «Всадники» мчались во весь опор. «Быстрее, уроды!» За «тойотой», теснившей столб в жарких объятиях, на противоположной стороне маршрута, который преодолел «хаммер», черный бешеный бык, яростно взревели моторы.
«Шустрее!»
Гангстеры рассаживались, грузили беспомощных коллег. Гремели дверцы; искры воспламеняли горючее; скрежетало сцепление. Автомобили, один за другим, срывались с мест. «Мерседес», «мазда», микроавтобус «форд». «Мерседес» так и носило, будто карбюратор перебрал неразбавленного спирта; покрышки дико визжали. Безволосый, похоже, видел не дальше «торпеды». Хрустнула фара — не успев затормозить, «мерседес» смял заднее крыло «форда». Сущая мелочь, пустяки.
Набирая скорость, «всадники» мчались прочь.
Курт не сдержал ухмылки.
Уму непостижимо! Он, «штатный киллер», в одиночку разгромил порядки противника, насчитывающего не менее двадцати единиц живой силы… Просто не верилось. Удача, ничего иного. Большая удача. Курт знал, что цел и невредим, и все же едва стерпел, чтобы не ощупать себя — убедиться, что истина «не даст, как всегда, пинка под задницу» (Словарь любимых фраз Черепа, том 3). Повезло.
Клыки царапнуло что-то металлическое. Поморщившись, Курт выплюнул чеку.
Забыл.
Дверь «хаммера» скрипнула. Безволосый таращился из салона.
— Сиди, не высовывайся! — рявкнул Волк. — Гад.
Бандит спешно закрыл дверцу. Попасть «штатному киллеру» под горячую лапу — приятного мало. Прецеденты случались, хотя поставить это метаморфу в упрек никто не решался. Череп закрывал глаза на «безобидные шалости» мохнатого озорника.
Курт осерчал не на шутку. Считанные мгновения назад он прикончил шесть безволосых (гладких, розовых, плоскозубых, но людей), — и все из-за того (злодейства совершаются с умным выражением лица, по самым банальным причинам…), что ублюдок-водитель не пожелал убирать ногу с педали (…будь то корень всех зол — корысть — или чье-либо нежелание оставить в покое рычаги управления)!
Объективно
Превыше жизни. И «хаммеров».
Кроме того, Волку было плевать на благо Ордена!! Его заботило всего-навсего то, что он считаные мгновения назад прикончил («Сволочи, вам всем гореть в аду, каннибалы проклятые!») шесть безволосых. Только оттого, что ни «черепа», ни «всадники» («Идиоты, вашу мать…») не подыскали себе иного применения, кроме «базаров», «стрелок» и «разборок». Никто не внедрял в них микроскопические подлодки, начиненные взрывчаткой. Они сами выбрали свою судьбу.
Немногие гангстеры доживали до преклонных лет. Как, к примеру, Череп. Лишь самые злые, коварные и кровожадные, точно крысы. Никто не мог ручаться, что во время «исполнения служебного долга» они не повстречаются с кем-то, кто окажется злее, коварнее, кровожаднее — круче во всех отношениях. Никто не мог гарантировать, что в одну ясную ночь они не встретятся с последним из могикан — полузверем-получеловеком, вервольфом кремниевого века. Последним метаморфом.
Таким образом, Курт исполнил Высшую волю.
Неизбежность.
Стало быть, до встречи. В аду.
Обдумав все это, Курт не испытал облегчения. Почему-то ему не хотелось служить инструментом Высшей воли. Почему именно он?! Прикончив своими лапами за одну-единственную ночь шестерых безволосых (не считая «Лавины»… «Боже…»), можно до потери пульса искать оправдания в стерильных метафизических сферах (у «завсегдатаев» тех сфер руки отмыты по самые плечи), но факты — жутко упрямая штука. Ничто не отменит простейшего: шесть безволосых. Своими руками…
Вздрогнув, Волк пришел в себя.
Прямо на него летел генератор страшного шума. Рев, грохотание. Пальцы сдавили «Галил». Расслабились. Слепящий свет преломился в стеклах особняков (этой распрекрасной ночью Гавань стала еще более мертвой). Курт не двигался с места.
Стоял в геометрическом центре проезжей части.
Обдало ветерком. Два джипа, толкающие «кенгурятниками» воздушную стену, промчались мимо. Курт не двигался. Стоял себе в геометрическом центре. Внедорожники пролетели на смехотворной дистанции — метр с небольшим. Ветер потрепал мохнатый загривок, понесся следом за джипами… Те бросились в погоню.
«Всадники» были уже далеко. Не страшно. «Черепа» догонят их в два счета — «всадники» не решались удирать во всю прыть стальных скакунов. Зрение восстанавливалось не так быстро, как хотелось. Водители, вероятно, не знали наверняка, чем обернется злокозненный столб, притаившийся, казалось бы, в наилучшем месте для развилок и поворотов. И, хотя Гавань не могла похвастаться ни одним тоннелем, Волк перевел дыхание, когда кортеж свернул на перекрестке. Замыкал процессию «форд»: неуклюжий драндулет носило в стороны, штормило. Неудивительно, поскольку в допотопный микроавтобус набилось не меньше дюжины безволосых.