Ярость(сборник)
Шрифт:
Мощный сейсмографический толчок потряс кровать старика.
— Откуда мне знать? — взревел Слайдер. — Дай мне выпить!
— Вы уже осушили целую бутылку, — возразил Сэм. — Ладно, бог с ними, с бессмертными. Я к вам по другому делу, Слайдер. Скажите, у вас сохранились старые связи? — Он показал ему ящик с кориумом. — Мне нужно две тысячи кредитов. Все, что сверху, — вам. Можете продать его так, чтобы не пошли лишние толки?
— Если это грабеж, то назови мне имя, чтобы я мог лучше сориентироваться.
— Док Маллард.
— Ладно, сынок,
— Я тороплюсь.
— Возвращайся через час.
— И еще одно. Вы один знаете мой возраст. — Сэм достал из кармана бороду и нацепил ее.
— Можешь не продолжать. Слайдер не подведет.
— До встречи. Сэм вышел.
Что, если в больнице ему придется назвать свое имя? Неужели в нем узнают деятеля колонии прежних лет? Рисунок его глазного дна, а может, и другие данные сохранились в архиве. Средний человек, увидев Сэма и заметив в нем что-то знакомое, может отнести это за счет случайного совпадения. Но в больнице он будет находиться под более тщательным наблюдением.
Слишком тщательным, чтобы попытаться сохранить внешность восьмидесятилетнего старика. Это ясно.
Неожиданно Сэму пришло в голову, что может существовать человек, очень похожий на него и в то же время соответствующий по возрасту. Это его собственный сын.
Правда, у него нет сыновей. Но он мог бы их иметь. Все знают, что приземистый плебей не может быть бессмертен. Так объясняется и его молодой вид. Он может сохранить свою драгоценную тайну и с минимальной маскировкой выдать себя за сына Сэма Рида.
Имя? Из глубины своего всепоглощающего чтения, занявшего в свое время годы, теперь казавшиеся ему часом, он извлек воспоминание о пророке Самуиле, старшего сына, которого звали Джоэль.
Хорошее имя. Ничем не хуже других. Итак, он Джоэль Рид.
Тридцать пять минут спустя он стоял в приемной больницы, окаменевший от удивления, способный только смотреть, в мозгу его шла напряженная работа. Неожиданность была слишком велика. Он мог лишь стоять, тупо повторяя:
— Что? Как вы сказали?
Молодой человек за столом нетерпеливо повторил:
— Мы выписали вас сегодня утром, как вылечившегося. Сэм открыл рот и снова закрыл. Ни звука не вырвалось оттуда. Молодой человек задумчиво рассматривал его.
— Амнезия? — предположил он. — Вряд ли, но… хотите повидаться с врачами?
Сэм кивнул.
— Шесть недель назад, — спокойно объяснили ему, — вас доставили сюда. Человек, доставивший вас, назвался Эвансом, он не оставил своего адреса, сказав, что он приезжий и остановился в одном из отелей. Можете попытаться отыскать его. Плата за лечение была перечислена до вашего появления анонимно. В момент поступления к нам вы находились в хорошем физическом состоянии. — Врач посмотрел лежавшие перед ним записи. — По-видимому, к вам уже применяли соответствующее лечение в период вашего сна. Сегодня утром вас выписали в нормальном состоянии. За вами явился другой человек, но назвался он тем же именем — Эванс. Вот адрес.
— Но, — Сэм задумчиво потер лоб, — как я мог забыть? Что это значит? Я…
— К несчастью, на подпольном рынке существует немало средств, вызывающих амнезию, — сказал врач. — Но вы вышли отсюда в хорошем костюме, с сотней кредитов в кармане. Они были при вас, когда вы очнулись?
— Нет…
— Вероятно, вас ограбили.
— Конечно, так оно и было.
Сэм думал о том, как много существует возможностей, чтобы лишить человека сознания, — горсть пыли в лицо в каком-нибудь переулке, удар по голове. Грабители редко заботятся переодевать жертву в собственные лохмотья, но за исключением этого, вся история была довольно правдоподобна.
Если не считать, что был человек, который ждал его пробуждения.
Он встал и вышел, все еще ошеломленный.
Он стоял на узкой ленте Пути, уносящего его из больницы. Адрес никуда не приведет — он знал это. Тот, кто организовал всю эту цепь чудес, должен был тщательно замести свои следы.
Кто-то кормил его сорок лет, пока он находился под действием сонного порошка. Захария Харкер знал многое. Сигнал к усыплению подала Кедра Уолтон, но за ней стоял Захария. Голос Иакова, но рука Исаака.
Неужели Харкер следил за ним все эти сорок лет? Или Кедра?
Кто-то, по словам доктора, выполнил это дело хорошо. Кто-то заплатил за его окончательное излечение и — ограбил, раздел. Так что, очнувшись, он имеет столько же, сколько имел, когда появился на свет.
Даже меньше — тогда у него было наследство. Впрочем, этого права его окончательно не лишили. Сэм с неожиданным приливом гордости осознал, что, если бы существовал Джоэль Рид, он стоял бы около отца на длинных стройных ногах, красивый и элегантный, как сам Захария — бессмертный не только по праву рождения, но и по внешности.
Он испытывал почти болезненное ощущение, думая о раскинувшихся перед ним годах. Но, вспомнив о Слайдере, он подумал о нем в новой временной перспективе, которая казалась почти пугающей. Подобное отношение он мог испытывать к кошке или собаке. Отныне у него всегда будет сознание кратковременности жизни обычного человека.
Неудивительно, что семьи образовывали тесный союз. К кому можно испытывать чувство дружбы и любви без примеси жалости? Только к равному. Это древняя пропасть между богами и людьми.
Впрочем, текущих проблем это не решало. Его здесь терпят, благодаря кому-то. Но кому? Если бы только он мог схватить за горло человека, ждавшего его пробуждения. Кто-то намеренно излечил его, вырвал из забвения и выпустил в лохмотьях, без единого пенни. Зачем? Чтобы проследить за тем, что он будет делать? Так мог бы поступить бог. Захария? Он беспомощно огляделся на толпы людей, заполняющих Пути. Может, за безразличием одного из них скрывается интерес к его поведению? Или неизвестный соглядатай устал и отпустил его на свободу?