Ярость(сборник)
Шрифт:
Захария держал в руке курильницу с тлеющей лозой и изредка водил ею перед носом. Лоза, растущая на поверхности, источала смертельный яд на всякое проходящее под ней существо. Высушенная и сожженная, она издавала слабый наркотический запах, который смягчал чувства и успокаивал мозг. Захария глубоко вдохнул дым и выпустил его на экран.
— На этот раз, — сказал он, — Сэм Рид откусил больше, чем сможет проглотить.
— Это вульгарно, — пробормотала Кедра, сверкнув улыбкой. Она по-прежнему следила за модой. Ее тяжелые черные локоны были раззолочены, каждый волосок был покрыт тонким слоем золота и уложен в большую
— Вы выглядите отвратительно, — заверил ее Захария.
— Конечно, отвратительно, но я должна была проверить, как далеко я могу зайти. Каждая женщина…
— Смотрите, — Захария неожиданно выпрямился в кресле, глядя на экран. Кедра обернулась. На низком столике были расстелены карты, она придержала их. Они сидели неподвижно, глядя на стену. Картина на экране казалась нереальной.
Корабль поворачивал к причалу внутри длинной дуги волнореза, белой линией выдававшегося в бледное море. На корабле было десять пассажиров, десять молодых мужчин и женщин, стремившихся к обещанному им бессмертию. Они быстрыми нервными движениями поворачивали головы, рассматривая странный верхний мир, который для жителей башен всегда означал опасность и романтику. Подобно юношам и девушкам, приносимым в жертву Минерве, они с возбуждением и восхищением смотрели на могучую стену джунглей, подходящую все ближе и ближе, и на низкие полированные белые стены колонии Плимут, окружавшей первый, намеченный к покорению остров.
Из воды перед ним поднялся Минотавр, но на этот раз он должен был быть принесен в жертву. В морях жило множество чудовищных ящеров. Немногие из них имели названия, а тот, что поднялся из молочной воды перед кораблем, не был знаком ни одному из пассажиров. С огромной скоростью из воды на двадцать футов взметнулась темная блестящая шея. Вода, как рваный шелк, скатывалась с боков грандиозной арки. Чудовище раскрыло пасть, способную вместить человека, и засвистело. Пасть была усеяна рядами клыков, они торчали по бокам, сверху и с краев пасти.
Над водой поднялся хор криков и воплей. Корабль накренился, а испуганные пассажиры устремились к заднему борту. Голова чудовища кинулась за ними, шея увилась за ней, как длинная веревка. Длинное гибкое тело было невероятно грациозно. Животное, по-видимому, выбрало в качестве жертвы девушку, стоявшую у борта, у девушки были желтые волосы, ее красно-розовое платье ярким пятном выделилось на фоне бледного моря.
На мгновение на маленьком корабле воцарился настоящий ад. Тогда рулевой с небрежной и презрительной точностью наклонился и нажал кнопку. С обеих сторон корабля поднялся прозрачный империумный купол. Его половинки сошлись наверху со звоном, надежно защитив пассажиров и экипаж.
Ныряющая голова тяжело ударилась о купол. Корабль накренился, глубоко погрузил империумную защиту в воду, люди покатились по палубе, сцепившись в клубок.
Острие у киля сверкнуло в дневном свете, и шея чудовища ударилась о него.
Пронзительный рев пронесся над водой, и усаженная зубами пасть чудовища повернулась к облакам. Его изогнутая шея резко распрямилась, и из горла фонтаном хлынула ярко-красная кровь, такая же по цвету, как и платье девушки.
Крик повторился. Темная шея дважды ударилась о поверхность
Корабль выпрямился и направился к пирсу. Кедра рассмеялась, расправляя карты.
— Это пилот! — сказала она. — Как все это ему наскучило! Я не удивилась бы, узнав, что Сэм Рид нарочно пригнал его сюда, чтобы поразить своих новых добровольцев. У них теперь будет о чем рассказывать.
— Не следует недооценивать Сэма Рида, моя дорогая, — сказал Захария, снова поднося к носу кадильницу. — Он так и сделает, если увидит в этом выгоду. Он очень опасен, Кедра… и не из-за этой своей изобретательности, а из-за безответственности.
Кедра сверкнула своими яркими золотистыми волосами.
— Вы правы, конечно. В сущности нам не до смеха. Кто мог подумать, что он зайдет так далеко? Я думаю, что если что-нибудь помешает ему и он не найдет законного выхода, то пойдет на любое беззаконие. Перед нами сложная проблема, Захария.
— Значит, ваше отношение к нему изменилось, дорогая? Она не подняла головы, услышав его вопрос. Наоборот, она смешала карты и отыскала в них повешенного человека. Эта карта, как и все остальные, была прекрасно сделана. Повешенный человек свисал с Т-образного дерева на фоне расшитого занавеса. Золотой нимб окружал его голову с рыжими волосами и строгим лицом. Кедра подняла карту и задумчиво посмотрела на рисунок.
— Не спрашивайте меня об этом, Захария.
— Но нам придется искать ответ, моя хорошая. А сейчас это уже не мимолетный каприз. Этот человек — бессмертный.
— Я знаю.
— Вы знаете, кто он?
Она быстро подняла голову:
— А вы?
Захария кивнул, вдохнул дым и развеял облачко дыма перед лицом. Потом он сказал:
— Он Харкер, Кедра. Вы знаете историю Блейза?
— Теперь — да. Вероятно, все знают. Сэм оставил не слишком много места для воображения, когда решил уничтожить престиж Харкеров. А он сам знает об этом, Захария?
Бессмертный негромко рассмеялся.
— Чудный парадокс. Нет, он не знает. Он вкладывает огромную энергию, стараясь дискредитировать нас так, чтобы никто больше не верил Харкерам. Хотел бы я видеть его лицо, когда он поймет, что его собственное имя уничтожено.
— Уничтожено?
— Не так категорично. Мы можем снова завоевать авторитет. Согласен, у нас могут быть ошибки — я начинаю думать, что такой ошибкой было сопротивление колонизации, например, но наши долговременные мотивы всегда остаются надежными, и я думаю, все сознают это. Пока я склонен просто смотреть и ждать. Сейчас колонии будут иметь успех. Хотя мне и не нравится эта мысль, но сейчас нам придется действовать заодно с Ридом.
Кедра хотела положить карту на место, но потом остановилась, посмотрела на нее с легкой улыбкой. Продолжая разглядывать рисунок, она сказала:
— На некоторое время — да. Он плохой человек, Захария. Но пока он не достиг вершины, он будет идти своим путем. И они сделают свое дело лучше, чем кто-либо из нас. Руководствуясь самыми хорошими мотивами, он совершит героические поступки, чтобы основать под собой прочную пирамиду, что-то такое, что он смог бы использовать, как базу для своей власти. Он создает основание для хорошо действующей социальной системы. Но только основание. Дальше он идти не может, у него нет созидательной концепции. Нам придется остановить его.