Ярость стрелка Шарпа
Шрифт:
— Перекрестью?
— Месту, где трансепт пересекается с нефом. Под ним находится крипта, подземная часовня.
— Где погиб Пламмер?
— Где погиб Пламмер. Вы же именно это хотели увидеть?
Дальний угол собора оставался недостроенным. Там поднималась ровная кирпичная стена, и там еще предстояло возвести святилище и главный алтарь. Место, которое лорд Памфри назвал перекрестьем, представляло собой просторное помещение с уносящимися ввысь колоннами в каждом углу. Вверху был незаконченный купол, под которым на лесах работали несколько человек. Леса поднимались
— Вы же вроде бы говорили, что они прекратили строительство,— сказал Шарп.
— Наверное, понадобился какой-то ремонт,— отмахнулся лорд Памфри.
Он провел Шарпа мимо кафедры, за которой в одну из массивных колонн была встроена арка. Ступеньки лестницы исчезали внизу.
— Капитана Пламмера убили там.— Лорд Памфри указал на ступеньки.— Должен сказать, он был отвратительным типом, так что никакого сожаления я не чувствую. Хотите спуститься?
— Конечно.
— Очень сомневаюсь, что они снова выберут то же место,— сказал его светлость.
— Зависит от того, чего они хотят.
— Что вы имеете в виду?
— Если они хотят убить нас, то выберут именно то самое место. Один раз сработало, почему бы не воспользоваться им еще раз?
Шарп спустился по лестнице и оказался в необычном помещении, круглом, с низким сводом. Алтарь находился в другом конце комнаты. Три женщины стояли на коленях перед распятием, перебирали четки и, не отрываясь, смотрели на распятого Христа. Памфри прошел на цыпочках к центру часовни и приложил палец к губам. Шарп удивился — его светлость не отличался набожностью, но тут Памфри постучал тростью о пол, и между стен зазвучало эхо.
— Не правда ли, удивительно? — спросил лорд Памфри.
— Удивительно,— отозвалось эхо.
Одна из женщин повернулась и бросила на них сердитый взгляд, но его светлость мило улыбнулся ей и ответил элегантным поклоном.
— Здесь можно петь и слышать свой собственный голос,— сказал Памфри.— Хотите попробовать?
Шарпа же больше интересовали арочные проходы. Их было пять. Средний вел в другую часовню, где горел алтарь с зажженными свечами. Остальные четыре были погружены в темноту. Стрелок осмотрел ближайшую и обнаружил, что из нее идет коридор, соединявший все часовни по периметру.
— Хитрые мерзавцы, верно? — сказал он лорду Памфри, который повсюду следовал за ним.
— Хитрые?
— Должно быть, Пламмер умер в центре большой комнаты, да?
— Определенно да, там мы нашли кровь. Если присмотритесь, увидите сами.
— А те мерзавцы, должно быть, стояли в боковых помещениях. Определить, в какой именно часовне они находятся, невозможно, потому что коридор соединяет все. Для встречи здесь есть только одна причина — убийство. Вы ведете с ними переговоры? Предложите им встретиться в другом месте и при свете дня.
— Думаю, мы не в том положении, чтобы что-то требовать. Сделка в наших интересах.
— Как скажете. О какой сумме идет речь?
— По меньшей мере о тысяче гиней. Возможно,
— Черт возьми! — воскликнул Шарп и невесело рассмеялся.— Это научит посла аккуратней выбирать женщин.
— Генри уже заплатил триста гиней, которые потерял Пламмер, но он может себе это позволить. Человек, который похитил его жену, выплатит ему целое состояние. Только теперь это будут уже деньги правительства.
— Почему?
— Потому что, как только наши враги опубликовали письмо, дело стало политическим. Теперь речь идет не об ошибке Генри в выборе любовницы, а о политике Британии в отношении Испании. Может быть, поэтому они опубликовали письмо. Чтобы поднять цену и запустить руку в закрома его величества. Если так, то, должен сказать, ход очень ловкий.
Шарп вернулся в центральную комнату. Представил, как враги прячутся вокруг, как перемещаются по скрытым коридорам, угрожая каждые несколько секунд из нового прохода. Пламмер и его спутники были здесь как крысы в западне, не знающие, из какой дыры выскочат терьеры.
— Предположим, они действительно продадут вам письма,— сказал он.— Что помешает им сделать копии и опубликовать их снова?
— Мы потребуем гарантий. Это одно из наших обязательных условий.
— Чушь! — презрительно бросил Шарп.— Выведете переговоры не с дипломатами, а с закоренелыми шантажистами.
— Знаю, Ричард,— кивнул Памфри.— Знаю. Это не совсем то, что хотелось бы, но мы должны сделать все от нас зависящее и надеяться, что сделку будут соблюдать обе стороны.
— Хотите сказать, что просто надеетесь на лучшее?
— Это плохо?
— Милорд, в битве всегда следует ожидать худшего. Тогда вы, может быть, и будете готовы ко всему. Где женщина?
— Женщина?
— Катерина Бласкес. По-моему, ее зовут так? Так где она?
— Понятия не имею,— холодно ответил Памфри.
— Она замешана в этом? — спросил Шарп.— Тоже хочет денег?
— Но ведь письма украли у нее!
— Это она так говорит.
— Вы чересчур недоверчивы, Ричард.
Шарп не ответил. Ему не нравилось, как Памфри произносит его имя. В этом было что-то даже большее, чем простая фамильярность. Оно звучало как кличка некоего домашнего любимца, ценного, конечно, но стоящего ступенью ниже. Лорд вел себя, как всегда, снисходительно и неестественно. Его светлость любил производить впечатление легкости, хрупкости и фривольности, однако Шарп знал, что в ухоженной голове скрывается блестящий ум. В мире интриг и тайн лорд Памфри чувствовал себя как дома и хорошо знал, какие скрытые мотивы движут людьми.
— Пампс,— сказал он, с удовольствием отметив, как спутник повел бровью,— вы прекрасно знаете, что они собираются обмануть нас.
— Поэтому я и попросил, чтобы пригласили вас, капитан Шарп.
Уже лучше.
— Мы не знаем наверняка, находятся ли письма в типографии?
— Нет, не знаем.
— Но если они обманут нас, а так оно и будет, тогда заниматься ими придется мне. Какая у нас цель, милорд? Выкрасть письма или просто не дать им хода?
— Правительство его величества устроят оба варианта.