Ярость сводного брата
Шрифт:
молчал, даже водитель смотрел в зеркало заднего вида, чтобы увидеть, что происходит.
–– Ты собираешься извиняться? –– Стивен сплюнул.
Парень лежал, съежившись, на полу, руками закрыв лицо. Он молчал, поэтому
Стивен с размаху ударил его ногой по ноге.
–– Ты меня слышишь?! –– закричал он.
–– Эй! Садись! –– крикнул водитель. Сделав неудачную попытку остановить то, что
должно было произойти.
–– Я спросил, ты, блядь, слышишь меня? –– Стивен наклонился,
сантиметрах от парня. Он схватил его за воротник и снова сжал кулак, готовый ударить.
Парень повернулся ко мне, его глаза были широко открыты от страха.
–– Я... я сожалею, –– проговорил он, –– Действительно, мне не следовало этого делать.
Я шмыгнула носом и отвернулась. У парня не было никакого шанса, хоть я и
говорила, что все хорошо. Для Стивена эта линия была пересечена, он будет следовать
своим путем. Хоть парень и извинился, я услышал треск его черепа о каркас сиденья,
когда Стивен бил его головой снова и снова.
У водителя не было выбора, кроме как вмешаться, и он свернул в сторону с дороги со
скрежетом. Стивена оттащили от парня на улицу. Я выглянула в окно и увидела, как
водитель стоял и кричал на него, держа у уха сотовый телефон. Когда полиция и скорая
прибыли, Стивен по-прежнему держал меня взглядом через стекло, даже когда они надели
на него наручники и повели к своему автомобилю.
Мальчишка был в порядке, никаких повреждений или чего-то другого, но Стивен
был обвинен в нападении. Я пошла в суд и рассказала им все, что произошло, что он
просто пытался защитить меня, но он все-таки получил запись в муниципальной службе.
Они были строги к нему, зная, что он виноват, но брат не раскаивался. Стивен всегда
говорил, что присмотрит за мной, несмотря ни на что, и я поверила ему после того дня.
Он не собирался позволять кому бы то ни было причинить вред его младшей
сестренке.
Глава 2
Как я уже говорила, это был не первый и далеко не последний раз, когда Стивен
попадал в неприятности из-за своего гнева. Он постоянно попадал в плохие ситуации и, по
прошествии определенного времени, стало очевидно, что единственным человеком,
который мог успокоить его, была я. Пользуясь случаем, я общалась с ним на эту тему,
потому что не могла быть постоянно рядом с ним. Я не могла провести всю жизнь, следуя
за ним повсюду, чтобы убедиться, что он не собирался снова сделать что-то глупое. Если
он не нападал на какого-то парня, думая, что тот находится слишком близко ко мне, то он
дрался на улицах с незнакомыми людьми, потому что они смотрели на него как-то не так.
Однажды мы были в
было совершенно нелепо, и мне пришлось потратить час, чтобы его успокоить и уверить в
том, что все в порядке, когда брат признался, что тот парень за стойкой смотрел на мою
задницу и облизывался. Тогда я практически запрыгнула ему на спину, чтобы оттащить
его подальше.
Меня пугало то, что он был таким агрессивным, но, в тайне, мне все же нравился тот
факт, что у меня был защитник. Мы всегда были близки, но, когда повзрослели, наши
отношения изменились. Мы не просто были сводным братом и сестрой; мы были
лучшими друзьями. Он не мог видеть меня уязвимой, в его природе было защищать меня
и заботиться обо мне. Если бы его не арестовали снова, может быть, все было бы иначе.
Может быть, он мог бы пойти в колледж и сделать кое-что важной в его жизни. Но Бретту
и маме настолько надоело получать звонки из милиции и его отстранение от школы, что
они приняли решение за него; они отослали его в армию. Эта правда разбила мое сердце.
Ему было восемнадцать и фактически он мог бы не идти, если бы не хотел, но я думаю, он
знал, что так было лучше для всех нас. Он знал, что ему нужно было взять себя в руки.
––– У него плохая кровь, –– услышала я, как однажды мама говорила своей подруге
по телефону. –– Его мать, она была алкоголичкой... меня беспокоит, что он... эта злость в
доме.
Я не могла поверить, что моя мама была так жестока. Не было никакой плохой крови в
Стивене, он был просто заботливым и сильным. В его возрасте такой выход энергии
вполне нормален. Я не разговаривала с ней целый месяц после того, как услышала ее
слова. Это ощущалось мною, как предательство по отношению к нашей семье.
В день, когда Стивен ушел, я не смогла сказать "прощай". Он стоял за дверью моей
комнаты и звал меня по имени.
–– Сьюзи, –– позвал он, –– Я уезжаю через час. Разве ты не хочешь поговорить со мной?
–– Нет! –– слезы набежали на глаза, угрожая пролиться по моим щекам, –– я не хочу тебя
видеть!
–– Ты ведешь себя глупо, –– расстроился он. –– Я скоро вернусь. Я бы в любом случае
ушел, например, в колледж.
–– Ты уходишь только потому, что тебе приказали, –– я шмыгнула носом.
–– Я хочу поехать. Я не могу постоянно попадать в такие неприятности. Это не хорошо
для семьи. –– он вздохнул. –– Этот гнев выходит из-под контроля... тренировки
обязательно помогут мне.
Я знала, что это было лучшим для него, но я была такой эгоисткой. Я не хотела