Ярость возмездия
Шрифт:
Одинцов накрылся с головой пледом, надеясь, что на этот раз кошмары войны не вернутся. Но Павел ошибся. Погрузившись в сон, он вновь оказался в доме, занятом его разведгруппой, яростно атакующейся боевиками полевого командира Вели Хатаева.
Глава вторая
Вот уже почти час продолжался бой. Боевики плотно окружили участок дома, где засели остатки разведывательной группы. Связист, рядовой Лунько, безуспешно пытался связаться с ротным, капитаном
– Клен! Я – Поиск, как слышите меня, Клен?
Ротный не отвечал.
– Лейтенант! – выкрикнул из глубины дома рядовой Головин, вооруженный пулеметом. – Заряжена последняя коробка. У меня всего пятьдесят патронов!
– Экономь боеприпасы.
– Да чего ты, твою мать, молчишь, капитан! – в отчаянии воскликнул связист.
– Спокойно, Назар, – сказал Одинцов, – вызывай ротного. Наши где-то рядом, должны услышать.
– Может, дом создает экран?
– Вызывай! Во двор или в сад ходу нет. Работай где сидишь.
– Но ни хрена не получается, командир! Я готов эту станцию зубами грызть.
– Спокойно! Держимся пока.
Одинцов, отстреляв магазин, укрылся за стеной, перезарядив автомат. И тут неожиданно горячий воздух на мгновение ударил в лицо, а в следующее мгновение в коридоре прогремел взрыв.
«Духи» от гаража выстрелили в дом гранатометом «РПГ-7». Все внутри окутало дымом и гарью.
– Живы? – крикнул Одинцов.
– У Стаса голова разбита и нога вывернута, – ответил Головин.
– Как сам?
– Дышать тяжело, а так нормально.
– Шеприн! – позвал лейтенант сержанта.
– Я! – приглушенным голосом отозвался тот.
– Цел?
– Да, вроде.
– Глянь, что с Лунько.
– А чего глядеть, мертвый он, полчерепа снесло.
– Черт, а станция?
– Разбита. Валяется в стороне, вся в дырках от осколков.
– Понял. Держимся!
За окном мелькнули силуэты, и вдруг в проеме окна показалась искаженная в истерическом смехе физиономия:
– Ну что, Паша? Все? А я говорил тебе, не играть в футбол возле дома. Вот, разбил окно, теперь отвечай.
Павел выстрелил в эту идиотскую физиономию, она исчезла, и тут же раздался странный скрежет. Слышался он сверху. Лейтенант поднял глаза – потолок медленно опускался на него.
– Шеприн! – крикнул он сержанту.
– Я, командир!
– У меня рушится потолок, что у тебя?
– А у меня он уже обрушился.
– Как так? Тогда тебя придавило бы.
– А меня и придавило. Мертвый я, командир, как Лунько. И Миша Омельчук мертв. Посмотри в окно, он на газоне лежит.
– Ты чего несешь? Как может мертвый разговаривать?
– А чем мертвые отличаются от живых? Та же голова, то же тело, две руки, две ноги, вот только между ног, – сержант рассмеялся каркающим голосом, – у баб и мужиков по-разному,
– Черт! Ничего не понимаю.
– Ты тоже скоро будешь мертвым, а жена твоя выйдет замуж за другого.
– Заткнись!
– Есть, командир, меня забирают.
– Кто? Куда?
– Ты их не увидишь, это ангелы.
– Какие ангелы, очнись, Шеприн?!
В ответ тишина.
Одинцов вновь посмотрел на потолок, до него оставалось менее метра, и он продолжал, скрежеча, опускаться вниз.
– Омельчук! – крикнул Павел.
– Я, командир! – ответил рядовой.
– Живой?
– А что мне будет? Живой пока.
– А что с Шеприным?
– Ничего, ведет огонь по своему сектору.
– Он жив?
– Да, живой, от выстрела «РПГ» Стаса убило, это да, остальные живы.
– Я перебираюсь к тебе.
– Но с вашей стороны гранатометчик!
– На меня потолок опускается.
– А?! Это бывает, когда перепьешь. У меня было, помню, месяц бухал, когда невеста за другого замуж вышла, потом бросил и тут же «белочку» словил. На меня тоже тогда потолок и стены падали. Это в палате, куда бригада определила.
– Что за бред ты несешь, Омельчук? Ты же женат!
– А это уже на другой, первая замуж вышла, когда меня в армию призвали.
– И где же ты месяц пил, в армии?
– Ну да, в учебке. Вместе с комбатом.
– Какая учебка? Ты же сразу к нам пришел.
– Не-е, это тебя обманули.
Потолок уже касался бронежилета лейтенанта.
Одинцов прыгнул в коридор и сразу увидел изуродованный труп связиста Лунько. Осмотрел радиостанцию, точнее, то, что от нее осталось. Вдруг сзади раздался какой-то шум, и он, обернувшись, увидел в проеме все ту же изуродованную физиономию. Только обладатель ее держал на плече гранатомет.
– Ну что, Паша, лови гостинчик!
Раздался хлопок, и граната, выпустив стабилизаторы, вращаясь, медленно пошла прямо на Одинцова. Она летела так медленно, что, казалось, ее можно поймать и бросить обратно в идиота-стрелка. Гранатометный выстрел прошел через коридор и взорвался в комнате, где находился рядовой Головин.
– Назар! – позвал Одинцов.
– Нет больше Назара, – раздался в ответ голос воскресшего сержанта Шеприна, – нас осталось трое, и патронов с гулькин хрен. Левый фланг оголен, связи нет, что будем делать, командир?
– Всем отход в большую комнату. И, Андрей, проверь потолок.
– На хрена?
– Чтобы было до хрена. Выполнять!
Одинцов дал очередь в окна комнаты, потолок которой удивительным образом вернулся на место. И тут же в проеме появился огромного роста боевик. В руках он держал пулемет. Павел выстрелил в него, но пули отчего-то отлетели от него, как горох от стенки. Грохот и пламя ударили в лицо Одинцова…