Ярость
Шрифт:
— Как у какого-нибудь долбаного гробовщика, — фыркнул Майкл, подумав, что Пит и сам не вполне готов сниматься для разворота журнала «Джентльменс Квотерли». Его белые лабораторные халаты были чистыми и накрахмаленными, но лишь потому, что счет из прачечной оплачивался из денег штата. Под халатом Пит обычно носил джинсы и обычную рубашку на пуговицах с расстегнутым воротником, открывавшим заросли седых волос на груди и золотой медальон, который постеснялся бы надеть даже кто-нибудь из группы «Би Джис».
— Связь зыбкая, — сказал Пит. — Между этими тремя
— Что и говорить.
— Но то, что у всех откушены языки, заставляет задуматься. Это далеко не тривиальный поворот. — Он взял пакет для улик с языком внутри и поднял его вверх, как будто Майкл предостаточно не насмотрелся на него еще прошлой ночью. — Должен сказать, что за все годы работы на этом поприще я никогда ни с чем подобным не сталкивался. Я всегда говорил, что, если вы хотите получить научное подтверждение того, что мы произошли от животных, стоит только взглянуть на жертву обычного изнасилования. — Пит положил язык рядом с рукой Монро. — На груди и плечах множественные следы укусов. Я насчитал по меньшей мере двадцать два. Думаю, что кусаться во время жестокого нападения — это просто животный инстинкт. Собаки и большие кошки на воле ведут себя именно так. — Он хихикнул. — Даже не припомню, сколько я видел откушенных сосков. Пять или шесть случаев откушенных клиторов. Один палец… — Он улыбнулся Майклу. — Если бы у всех этих монстров были рога, было бы намного легче их искать.
Майклу не понравилось то, как доктор смотрит на него, и ему уж точно не хотелось слушать все эти рассуждения о сексуальных хищниках, поэтому он сказал:
— Когда Трент закончит трепаться по телефону, скажешь ему, что я внизу.
Он спустился по лестнице аварийного выхода, шагая через несколько ступенек. Инстинктивно ему очень хотелось сейчас прыгнуть в машину и оставить Трента ковыряться в заднице, но нельзя было бить горшки с этим парнем с самого начала. Даже если бы Грир не предупреждал его об этом, Майкл и сам прекрасно понимал, что не стоит заводить себе врагов среди хорошо одетых агентов БРД.
— Что, у нас пожар? — спросил Лео.
Он стоял на нижней лестничной площадке и курил.
— Дай сигарету, — сказал Майкл.
— Я думал, ты бросил.
— Ты мне кто — мать родная? — Майкл полез в карман его рубашки и вытащил оттуда пачку.
Лео щелкнул зажигалкой, и Майкл сделал глубокую затяжку. Они находились на уровне подземного гаража здания. Здесь все пропахло выхлопными газами и автомобильной резиной, но сигаретный дым, обжигавший ноздри Майкла, забивал все запахи.
— Итак, — начал Лео. — Где этот крендель?
Майкл выпустил густую струю дыма, чувствуя, как никотин успокаивает его.
— Наверху с Питом.
Лео сердито нахмурился. Пит запретил ему показываться в морге после одной глупой шутки.
— Я ходил в архив.
Майкл искоса взглянул на него сквозь облако дыма.
— Ну и?..
— Доступ к досье Уилла Трента закрыт.
— Да ты что!
Лео кивнул.
— Как это может быть, что досье закрыто?
— Черт его знает.
Оба молча курили
— А почему Грир позвонил ему? — спросил Майкл. — Я имею в виду, конкретно ему, Тренту. В эту команду ГБТП, кто бы они там ни были.
— Грир ему не звонил. — Лео восторженно приподнял брови, словно радовался этому открытию. — Когда Грир явился на работу, Трент уже сидел у него в кабинете.
Майкл почувствовал, как сердце в груди взволнованно забилось. Никотин продолжал действовать, и в голове постепенно начало проясняться.
— Сейчас это устроено так: парни из штата не могут сами прийти и забрать дело. Их должны пригласить.
— Вроде бы вчера вечером Грир заявлял, что все равно собирается кого-то позвать. Так какая разница, каким образом это вышло?
— Ладно, неважно.
Несмотря на отталкивающие человеческие качества, присущие Лео, этот человек знал в полиции массу людей. Он превратил процесс налаживания контактов в настоящее искусство и обычно мог вывалять в грязи кого угодно.
— Ты сможешь нарыть что-нибудь на него? — спросил Майкл.
Лео пожал плечами и подмигнул ему сквозь дым сигареты.
— Шэрон из диспетчерской службы знает одного парня, а тот встречается с девушкой, которая когда-то с ним работала.
— Боже! — простонал Майкл. — Ты мне еще расскажи, что у тебя есть приятель, который знает кого-то, у кого есть друг, который…
— Так ты хочешь дослушать или нет?
Майкл проглотил слова, которые ему хотелось сказать на самом деле.
— Давай.
Лео, демонстративно неторопливо покатал сигарету между большим и указательным пальцем, сделал затяжку и медленно выпустил дым. Майкл почувствовал, что еще пара секунд, и он его задушит, но тут Лео наконец заговорил:
— Новость состоит в том, что он хороший коп. Друзей у него немного…
— Это уже серьезно.
— Ну да.
Лео негромко хохотнул, потом закашлялся, а после чмокнул губами, словно проглотил все, что откашлялось. Майкл посмотрел на его сигарету и почувствовал, что желудок едва не выворачивается.
Лео сделал паузу, чтобы убедиться, что Майкл его слушает.
— У него процент раскрываемости — восемьдесят девять.
Майкла тошнило, но не от сигаретного дыма. В своей бескрайней мудрости федеральное правительство требовало в каждом полицейском управлении вести учет процента раскрываемости — по сути, количества раскрытых преступлений, — чтобы какой-нибудь писака в Вашингтоне мог отслеживать прогресс на своих маленьких графиках. Они называли это отчетностью, но для большинства копов это означало дополнительную бумажную работу — полное дерьмо. Любому идиоту было ясно, что это должно вызвать массовое соперничество между детективами, и Грир тоже в этом активно участвовал, каждый месяц отсылая наверх показатели.