Ярость
Шрифт:
Сложив крылья, она тоже устремилась вниз и услышала голоса певчих драконов, которые вели разговор на своем особом наречии. Медные шутили даже в такой торжественной обстановке. Бронзовые и латунные, как всегда, шумели, обсуждая происходящее и сетуя на то, что до сих пор ничего не началось. Золотые и серебряные вели себя более сдержанно, но любезно отвечали всем, кто к ним обращался. Человеку все это показалось бы дикой какофонией, состоящей из звериного рыка, свиста, шипения и рева, но для посвященных это была музыка, симфония мудрости и благородства великого народа.
Снизившись и сделав еще один круг в поисках
Пытаясь найти точку опоры и за что-нибудь зацепиться, она посмотрела вниз, недоумевая, что за полупрозрачная слизь покрывает камень. К счастью, слизь была не везде. Кара нашла сухое место и расположилась там, чтобы не скатиться вниз и не плюхнуться в самую гущу драконов, сидящих на дне ущелья.
В нескольких ярдах от нее слева, чуть ниже, примостился медный дракон с небесно-голубыми глазами. Он осклабился, и обнаружилось отсутствие одного из верхних клыков. Кара бросила на него сердитый взгляд.
– Это ты наколдовал и вызвал эту мерзкую слизь? – спросила она.
– Немного жидкости тебе не повредит, – отвечал медный. – Хоть какое-то разнообразие. Я здесь уже несколько часов, и ничего пока не происходит.
Ее гнев улегся. Кара понимала, что не стоит нападать на него. Перебранка скомпрометирует ее больше, чем падение. Кроме того, медные точно так же не могут без шуток, как певчие драконы без песен.
– Если напроказничаешь еще раз, – сказала она, – я заставлю тебя об этом пожалеть. Понял?
– О, конечно, дама, внушающая благоговейный трепет. – И он низко склонил голову, изображая послушание. – Я – Шатулио.
Кара назвала свое имя, вскоре собрание стихло, слышалось только шуршание крыльев и шлепание хвостов о землю. Тайное совещание началось.
У одной из стен ущелья было два каменистых выступа, позади верхнего выступа виднелся сводчатый вход в пещеру. Подлетев туда. Кара обнаружила, что центр ущелья занят, тогда как по краям много свободных мест. Но, решив, что эти места для главных участников собрания, она не осмелилась приземлиться там. Затем из пещеры по одному, неторопливо и величественно вышли восемь огромных золотых драконов. Чешуя их сверкала, словно ее полировал целый легион слуг, а янтарные глаза ярко горели.
Семь драконов расположились вдоль нижнего выступа. Восьмой, самый большой, появился последним и остался на вершине верхнего выступа. Таким образом, он оказался выше всех драконов в ущелье. Наверное, это был Ларет, Король Справедливости, властелин, которого избрали золотые. Другие семь были его лордами, его почетным караулом и сановниками его суда.
Золотые – и в меньшей степени серебряные – были в этом отношении на особом счету. Мало кто из драконов других видов стремился к власти, и уж точно не певчие драконы. Однако могущество и величие Ларета заставляли всех испытывать в его присутствии благоговейный трепет. И Кара обнаружила, что не является исключением.
Ларет обвел взглядом собрание:
– Благородные друзья, я благодарю вас за то, что вы сегодня здесь. Знаю, что многим из вас пришлось проделать длинный путь.
– Так не затруднит ли вас выставить пару бочонков
Кара бросила на него сверкающий гневом взгляд, заставивший его умолкнуть.
– При других обстоятельствах, – продолжал Ларет, – я бы открыл собрание со всей подобающей случаю помпой. Но дело не терпит отлагательства. Многие знают, о чем я говорю. Нам грозит бешенство.
В дальнем конце ущелья в окружении своей свиты сидел серебряный дракон со свежими шрамами на шкуре. Это была Хаварлан, Зубец – или начальник – Когтей Справедливости.
– Можем ли мы быть в этом уверены, Ваше Великолепие? – спросила она.
– Да, – сказал Ларет. – Все знамения свидетельствуют об этом. Посвященные видят это в форме облаков и слышат в журчании рек. Все предсказания указывают на это. Многие из вас чувствуют необычное беспокойство и раздражение, отвратительные картины, вдруг встают у вас перед глазами. Я видел ужасные сны, когда мне удавалось уснуть. Бешенство действительно грядет, величайшее безумие, которое охватит всех нас так же, как и наших злых сродственников. Мы должны защитить людей от нашей собственной ярости.
– Хорошо, – сказал самый крупный из лордов, – по крайней мере, наши предки учили нас этому. Некоторые из нас способны принимать человеческий облик, это может служить защитой от безумия. Другие могут залечь глубоко в своих логовищах, чтобы им было не выбраться оттуда, пока к ним не вернется рассудок.
Ларет покачал головой и предупредил:
– Нет, Тамаранд. Теперь другое время. То, что раньше помогло бы, сейчас не подействует.
– Тогда что же нам делать? – спросил старый латунный дракон с зеленой окантовкой на крыльях.
– Мы уснем, – сказал Ларет, – крепче, чем позволяет природа. Иначе бешенство настигнет нас бодрствующими. – Он выставил вперед крыло, показывая на золотого дракона, примостившегося на другом конце выступа, и продолжил: – Большинство из вас знают Нексуса, по крайней мере понаслышке. Это величайший маг среди нас. – (Нексус принял похвалу, слегка поклонившись.) – Он приготовил магическую формулу, с ее помощью мы погрузимся в сонное состояние, которое ничто не сможет нарушить.
– Научи нас, и мы распространим это знание среди нашего рода, – сказал бронзовый дракон с перепончатыми крыльями, с годами его чешуя по краям приобрела сине-черный оттенок.
– К сожалению, – ответил Ларет, – это тоже не выход. Этим заклинанием могут пользоваться только самые могущественные. Более того, этот сон будет длиться вечно, если не разрушить чары. А это значит, что если дракон погрузится в него, находясь в одиночестве, он уснет навсегда. Поэтому всем нам нужна помощь.
– Как же быть? – спросил бронзовый.
– Мы с Тамарандом, – ответил Король Справедливости, – устроим прибежище здесь, в Галенитах. Вы, лорды, создадите еще шесть похожих убежищ по всему Фаэруну. Когда придет время, все драконы нашего вида соберутся в своих анклавах и подчинятся заклинанию. Мир сновидений скроет их от безумства, а те из нас, кто может менять облик, будут следить за нами и разбудят сородичей, когда бешенство утихнет. Каждый такой наблюдатель будет исполнять свои обязанности по нескольку часов, потом будить следующего и возвращаться в бессознательное состояние. Это защитит наблюдателя от безумия, которое может обуять и его.