Ярость
Шрифт:
Задумавшись, Елена рассеянно облизала губы. Она была слегка выжжена. Она заметила кое-что, чего она никогда не замечала прежде: красивый узор вен на внутреннем запястье Бонни. Бонни все еще протягивала список, и кожа ее запястья была настолько прозрачна, что синие вены были ясно видны. Елене было жаль, что она плохо слушала, когда они изучали человеческую анатомию в школе; как же назывались эти вены, которые ветвились подобно веткам дерева…?
– Елена! Елена!
Пораженная, Елена подняла голову и увидела насторожные темные глаза Мередит и встревоженное выражение лица Бонни. Только тогда
– Прости, - пробормотала она, отпрянув. Она могла почувствовать увеличенную длину и остроту своих животных зубов. Это было похоже на ношение фигурных скобок; она могла ясно чувствовать появившееся различие в весе. Она поняла, что не нужно было улыбаться Бонни, успокаивая ее, это не возымело должного эффекта. Бонни выглядела испуганной, и это было глупо. Она должна знать, что Елена никогда не ранила бы ее. И Елена не слишком хотела есть сегодня вечером; Она всегда мало питалась. Она могла бы получить все, в чем она нуждалась, от этой крошечной вены на запястье…
Елена вскочила на ноги и подошла к окну, прислоняясь к раме, и чувствуя прохладный ночной воздух на своей коже. Она чувствовала небольшое головокружение, и пыталась перевести дыхание.
Что она наделала? Она обернулась, чтобы увидеть Бонни, прижатую к Мередит, и обе они смотрели на нее с опасением. Ей было крайне неприятно, что они так на нее смотрят.
– Я сожалею, - сказала она.
– Я не подразумеваю тебя, Бонни. У меня нет никого ближе. Я должна была поесть, прежде, чем придти сюда. Дамон предупреждал, что позже я проголодаюсь.
Бонни сглотнула, выглядя еще хуже, чем до этого.
– Поесть?
– Конечно же да, - сказала Елена едко. Ее вены горели; именно это она чувствовала. Стефан описывал это прежде, но тогда она не смогла этого понять до конца; она никогда не понимала того, что с ним случалось, когда возникала потребность в крови. Это было ужасно и непреодолимо.
– Что вы думаете я ела все эти дни? Воздух?
– добавила она вызывающе.
– Я - теперь охотник, и мне пора поохотиться.
Она видела, что Бонни и Мередит пытаются справиться, но они не успели скрыть появившееся в их глазах отвращение. Она сконцентрировалась на использовании своих новых способностей, на поиске разумов Стефана или Дамона. Это было трудно, потому что ни один из них не был в ее разуме, тогда, ночью, когда они боролись в лесу, она думала, что может ощущать эту силу.
Но у нее не было никакого способа связаться с ними, и разочарование от этого сделало жжение в ее венах еще хуже. Только она решила, что, возможно, придется идти одной, когда занавески хлестнули ее по лицу, колебаясь от порыва ветра. Бонни с криком покачнулась, столкнув настольную лампу с тумбочки и погружая комнату в темноту. Проклиная все на свете, Мередит пыталась исправить это. Занавески безумно трепетали в появившемся мерцающем свете, и Бонни, казалось, пыталась закричать. Дамон стоял подоконнике открытого окна, опустив одно колено. Он улыбался одной из его самых диких улыбок.
– Вы не возражаете?
– он сказал.
– Немного неудобно.
Елена посмотрела назад, на Бонни и Мередит, которые стояли напротив туалета, выглядя
– А я думала, что только склонна к излишнему драматизму, - сказала она.
– Очень забавно, Дамон. А теперь пойдем.
– И оставим двух таких красивых девушек одних?
– Дамон снова улыбнулся Бонни и Мередит.
– Кроме того, я только что пришел сюда. Разве кто-нибудь не будет так вежлив и не пригласит меня войти…?
Карие глаза Бонни, беспомощно застывшие, немного смягчились. Ее губы, раскрытые от ужаса, немного разошись. Елена увидела признаки неизбежного оттаивания.
– Нет, никто не будет, - сказала она, встав аккурат между Дамоном и девушками.
– Здесь нет никого для тебя, Дамон - не сейчас, не когда-либо еще.
– увидев, как в его глазах вспыхнул вызов,она добавила, - И так или иначе, я ухожу. Не знаю, как ты, но я иду охотиться.
– Она почувствовала присутствие Стефана где-то поблизости, на крыше вероятно, и услышала его мгновенную поправку: «Мы идем охотиться, Дамон. Ты же можешь сидеть тут всю ночь, если желаешь».
Дамон с изяществом сдался, стрельнув последним взглядом на удивленную Бонни, перед исчезновением из окна. Бонни и Мередит дернулись вперед в тревоге, очевидно опасаясь того, что он разбился насмерть.
С ним все отлично, - сказала Елена, вновь качая головой.
– И не волнуйтесь, сюда он больше не вернется. Я приду сюда в это же самое время завтра. Прощайте.
– Но… Елена - Мередит остановила ее.
– Ты бы не хотела переодеться?
Елена оценила свой внешний вид. Платье, семейная реликвия девятнадцатого столетия, было изодрано и потрепано, тонкая белая марля была в некоторых местах порвана. Но не было никакого времени, чтобы исправить это; она должна была поесть.
– Это может подождать, - сказала она.
– Увидимся завтра.
– она выпрыгнула из окна, так же, как и Дамон до этого. Последнее, что она увидела - Бонни и Мередит странно смотрели на нее.
Она встала после приземления; на сей раз она не ушибала колени. Стефан был там, и он обернул что-то темное и теплое вокруг нее.
– - Твой плащ, - сказала она, довольная. На мгновение они улыбнулись друг другу, помня, как он первый раз обернул ее в этот плащ, после того, как спас ее от Тайлера Смоллвуда на кладбище и привел к себе в комнату, чтобы привести в порядок. Тогда он боялся прикасаться к ней. Но, думала Елена, улыбаясь и глядя ему в глаза, это опасение очень быстро прошло.
– Я думал, что мы идем охотиться, - сказал Дамон.
Елена обернулась к нему с улыбкой, не отводя своей руки от от Стефана.
– Мы, - сказала она.
– А куда мы должны идти?
– Любой дом на этой улице, - предложил Дамон.
– Лес, - сказал Стефан.
– Лес, - решила Елена.
– Мы не трогаем людей, и не убиваем их. Не так ли, Стефан?
Он чуть сдавил ее пальцы.
– Так и есть, - ответил он спокойно.
Губа Дамона неодобрительно сжались.
– И что же мы найдем в лесу, позвольте мне узнать? Ондатру? Скунса? Термитов?
– его глаза переместились на Елену и его голос понизился.
– Пойдем со мной, и я покажу тебе настоящую охоту.