Ярость
Шрифт:
Вспышка. На этот раз всё получилось, и мужчины ушли курить на балкон. Зажав зубами сигареты, они прикурили от одной зажигалки. Пламя облизнуло табак, но, видимо, не удержавшись, обожгло и пальцы Игоря. Александр не придал этому значения, в голове пронеслась лишь одна мысль: «Кому-то сегодня хватит». Они облокотились на холодные перила, выпустив сизый дым прямиком в космос, в звёздное ночное небо. Через несколько минут задумчивого молчания тишину нарушил Игорь:
– Наша жизнь прекрасна, брат.
– Великолепна!
– Вот бы она никогда не менялась…
– И никогда не меняла нас.
Они не видели друг друга, даже не пытались разглядеть. Каждый был в своих мыслях, но оба знали – они счастливы. С самого раннего детства братья держались друг за дружку. Пройдя
Бросив окурки в консервную банку, обнялись, похлопали друг друга по спине и вернулись домой.
– Игорёк, иди прогрей мою машину, сейчас я тут документы подпишу и поедем. Когда ты уже на права сдашь? Это просто немыслимо – столько тратиться на такси!
– Не твоё дело, «скелетон». Иди лучше поешь чего-нибудь, а то сил не хватит руль ворочать! – усмехнулся Игорь, крутя на пальце ключи от машины.
– Шутить в КВН будешь, дуй быстрее к моей «Ласточке», она уже вся замёрзла там, – сказал Александр и откинулся на спинку кресла.
– Слушаюсь!
– Слушаюсь и повинуюсь надо говорить, – ухмыльнулся Александр.
– Сань, сейчас сам пойдешь своё ведро греть, нашёл себе тут «шестёрку».
– Да ладно, ладно, не кипятись. Вечером футбол – оставь свою экспрессию до проигрыша твоей любимой команды, ведь мои ребята их точно уделают!
– Это мы ещё посмотрим.
Выйдя из здания, Игорь закурил сигарету. На улице было темно и, когда мужчина делал новую затяжку, огонёк на конце «палочки смерти» слабо освещал лицо. Поправив шляпу, Румянцев не спеша подошёл к машине, проверил колёса, дворники, и, докурив, сел в кожаный салон первоклассного автомобиля. «Такой только у меня и у Майкла Джексона!» – то и дело хвастался его брат, когда кто-то вновь делал комплимент дорогой иномарке. Игорь улыбнулся. Провёл рукой по бархату торпеды и, наконец, провернул ключ зажигания…
Яркая вспышка. Оглушающий грохот, от которого разбилась бoльшая часть окон в здании. «Лексус» перевернулся несколько раз, прежде чем снова встать на четыре колеса, сгорая в ослепляющем жёлто-чёрном пламени. Огненные языки вздымались к небу, бешено тряслись, словно ликуя. Если бы у стоящих рядом машин не сработали сигнализации, то можно было бы услышать треск. Пожирающее автомобиль пламя шептало свою тихую оду смерти.
От неожиданности Александр упал с кресла. Приземлившись руками в осколки оконных стекол, даже не заметил, как рассёк ладони в кровь. Он не мог понять, что произошло, казалось, на здание сбросили бомбу – настолько оглушающим был взрыв. Медленно поднявшись, мужчина выглянул из-за пустой рамы и…поседел. Задыхаясь, он ринулся к пожарной лестнице, расталкивая напуганных людей и падая на каждом пролёте. Осколки все сильнее и сильнее впивались в плоть, но Александр не чувствовал боли, не чувствовал почти ничего, кроме животного ужаса. Брат не может умереть. Он дал обещание в детстве, что всегда будет с ним. Вечно. Он не может предать свои же слова. Мужчина выбежал из здания и упал на колени. Тело ослабло, вмиг лишилось сил и формы, когда он увидел на сидении машины догорающие останки Игоря. У Александра было хорошее зрение и чуткий ум. Он видел, что брату ничем не помочь, плоть уже начала отделяться от костей, она дымилась и покрывалась пузырями, стекая словно пластилин. Мертвец раскрыл рот то ли в предсмертном крике, то ли от того, что мышцы челюсти успели сгореть. Александр видел это, но не мог осознать. Собравшись с силами, он бросился к машине. Схватил раскалённую ручку, тщетно пытаясь открыть дверь. Он кричал от боли, от беспомощности, от маленького, но всё же осознания – Игоря больше нет. В памяти проносились моменты, связанные с братом: детские наивные мечты, разговоры шёпотом перед сном, первые разбитые коленки и наклеивающий пластырь Игорь, взаимные шутливые поддразнивания, школьные драки и кабинет директора, купание в Неве в честь окончания
Александр сорвал голос и начал хрипеть. Кожа слезла с ладони, пламя било в лицо, опалило брови и ресницы, но он не оставлял попыток открыть дверь. В какой-то момент его оттащили. Безумный вырывался, снова бежал к машине, пока пятеро мужчин не повалили его и не начали крепко держать по рукам и ногам. Несчастный смотрел на звёздное небо и чёрную линию дыма. Почему-то вспомнилось, что именно такой же ночью, когда ему было шесть, а Игорю одиннадцать, они сидели на крыше сарая у бабушки в деревне. Все спали, кроме них. Когда надоело мечтать, мальчики просто молчали, устремив взгляд в звёздное небо. Старший неожиданно встал и очень серьёзно сказал:
– Я недавно прочитал книжку про рыцарей и узнал, что все они должны давать клятвы и соблюдать их, чтобы быть доблестными и благородными. Как твой старший брат, клянусь, что всегда буду с тобой. Буду защищать и оберегать всю нашу жизнь! Классно я придумал?
– Классно…
Слёзы текли сами собой, сознание медленно уплывало. Александр провалился в забытье.
«На бизнесмена Александра Румянцева было совершено покушение. Около трёхсот грамм тротила злоумышленники зафиксировали под дном автомобиля. По роковому стечению обстоятельств в машине оказался родной брат Александра – Игорь Румянцев. Он погиб в результате взрыва. В инциденте пострадали несколько человек, в том числе и сам хозяин автомобиля. Пострадавшим была оказана первая помощь, десять человек находятся в больнице…» – вещали из телевизора.
Александр лежал в палате и смотрел в потолок. В голове было пусто, лишь изредка всплывали вопросы, на которые он не мог ответить. Из глаз снова сами по себе полились слёзы. Увидев это, Элеонора выключила новости.
– Любимый, я понимаю, что тебе сейчас тяжело. Нам всем очень трудно, но пожалуйста, поешь хоть чуть-чуть, лишь две ложки, разве это много? Тебе нужны силы на восстановление. Скоро выпишешься, приедем домой, отдохнём. Я приготовлю твои любимые котлетки по-киевски. Всё будет хорошо, вместе мы справимся, – нежно поглаживая руку мужа, Элеонора старалась говорить уверенно, но её выдавала дрожь в голосе.
Александр ни на что не обращал внимания. Он не двигался, не моргал, если бы не медленно поднимающаяся грудь, то его легко можно было бы спутать с трупом.
– Мам, с папой всё будет хорошо? Он поправится? – спросил Лёша.
– Да. Всё наладится, папа обязательно выздоровеет.
Через несколько недель его выписали. Огромные волдыри с бурой жидкостью успели сойти на нет, оставив после себя рубцы красной кожи. Лицо полностью зажило, лишь брови, как и ресницы, всё ещё были редкими и почти прозрачными. Ладоням досталось больше всего. Полоса от раскалённой ручки заживала особенно долго, и теперь, после лечения, будет всю жизнь напоминать о тщетной попытке спасти брата. Вернувшись домой, отец закрылся в своём кабинете. Несколько дней он ни с кем не разговаривал и всё время сидел там, изредка выбираясь на перекур. Когда мужчина вышел – от былого жизнерадостного человека не осталось и следа. Став тенью прошлого себя, он походил на призрака. С ним нельзя было разговаривать об Игоре – сразу срывался в истерику, плакал, начинал задыхаться. Потом появилась водка – лучшее лекарство от душевных терзаний. Только выпившим, он мог хоть как-то воспринимать окружающую действительность.
Элеонора была очень умной и красивой женщиной, одной из тех, про которых неуверенные мужчины говорят: «Я такую не потяну». Она полюбила Александра простым парнем, ещё до карьерного взлёта. Закрываясь тихими вечерами в одной из роскошных комнат, Элеонора пересматривала старые фотографии и тихо плакала, осознавая, в какое ничтожество с каждым днём превращается её некогда уверенный, улыбчивый и сильный муж. Но так устроена жизнь, что на каждого человека с бедой всегда найдётся свой утешитель. Первому остаётся лишь сделать выбор: принять или отвергнуть поддержку. И Элеонора её приняла.