Ярость
Шрифт:
– Ага, - усмехается Марни и медленно поднимается со стула. – Все с тобой будет в порядке, парень, перестань быть таким чертовски драматичным. – Он берет ящик подмышку и выходит в коридор.
Я запускаю пальцы в волосы и окидываю взглядом дом. В этом месте слишком много доказательств, чтобы просто оставить его. Здесь так много вещей, которые я забирал в качестве залога… мне придется сжечь это чертово место. Возможно, Джо настолько глуп, что подумает, что я тоже умер. Да, в это сложно поверить, но я выиграю немного времени.
Я
– Я ухожу, с тобой или без, - кричит она. – Я найду его и убью!
У нее срыв. Сейчас она выглядит просто обезумевшей. Я приподнимаю бровь и поднимаю голову.
– Просто, нахер, успокойся. Прекрати кричать!
- Я не могу так жить, Джуд!
– Ее голос слегка дрожит, и я глубоко вздыхаю, массируя переносицу своего носа.
Я крепко хватаю ее за плечи. – Убив его, ты не избавишься от всего этого чертового дерьма. Это не вернет Калеба. Это ничего не изменит.
Слезы катятся по ее щекам, пока она качает головой. – Это то, чего он хочет. Он хочет, чтобы я боялась его, – бубнит она про себя. – Он убил Калеба, а я убью его. И я не стану оглядываться каждый раз через плечо. Я лучше умру, пытаясь добраться до него. – Она прищуривает свои глаза, и в них виден намек на проблеск жизни. – Я хочу, чтобы он страдал, Джуд.
Это первый раз, когда я вижу в ней хоть какую-то борьбу, и мне почти хочется вздохнуть с облегчением, но сейчас не то время, и я не хочу, чтобы она шла туда. Но это не поможет. Нет никакой чертовой вещи, которую я могу сделать или сказать, чтобы уберечь ее от жажды крови.
- Ты не сможешь убить его, Тор, - я подхожу к шкафу и беру несколько чемоданов, бросая их в спальню.
– Нет, - шепчет она. – Но я смогу, если ты мне в этом поможешь.
Я выхожу из гардеробной и смотрю на нее. Она с ума сошла, если думает, что я позволю ей ошиваться рядом с этим типом.
– Ты вообще, черт возьми, думаешь, что говоришь? Считаешь, что я позволю тебе приблизиться к нему, чтобы убить?
– Я тяжело дышу, думая об этом. – Я, блядь, убью его, но ноги твоей даже не будет там в тот момент!
Она смотрит на меня несколько минут. – Я не зверушка, которую ты можешь закрыть в клетке, Джуд. Это так не работает. Ты не был там. Ты не понимаешь этого. Мне это нужно.
Ее комментарий только злит меня. Я все прекрасно понимаю. Этот ублюдок в одиночку вырезал всю мою семью и уничтожил одного единственного человека, о котором я очень сильно заботился.
– Больше никогда не говори мне такого, - мои глаза опускаются на фотографию моей мамы и сестры, прежде чем снова возвращаются к Тор.
– Я прекрасно понимаю, - рычу я.
Она запускает руки в волосы и снова хватается за сумку. – Супер, я просто хотела сказать, что
Вспышка гнева пронзает меня, и, прежде чем я понимаю, что делаю, я хватаю ее и прижимаю к стене, делая это с ней одной рукой. На вторую я опираюсь, когда опускаю свое лицо в нескольких дюймах от ее, моя челюсть сжата.
– Ты сделаешь то, что я тебе скажу, я не владею тобой, но, черт побери, я знаю, что лучше для тебя. Ты не поступишь так со мной. Ты меня хорошо расслышала? – Я убираю руку со стены, и она отходит от меня, закрывая глаза и поднимая руки, защищая свое лицо.
Дерьмо. Она подумала, что я собираюсь ударить ее. Теперь она привыкла к такому. Я, блядь, порву этого сраного Джо.
– Черт, я… прости, Тор. Прости, - я осторожно приближаюсь к ней, нежно проводя пальцами по ее щеке, и она медленно, но все же опускает руки. Ее лицо бледное, а взгляд рассеянный. Я обхватываю ее лицо обеими руками и смотрю ей в глаза. – Я никогда не обижу тебя, куколка. Я… я просто не могу допустить, чтобы с тобой что-то произошло.
Она опускает взгляд в пол.
Я целую ее в лоб, вдыхая ее нежный аромат. Это так до чертиков ужасно – когда кто-то становится для тебя жизненно необходимым, знаете, это, наверное, самый ужасный страх в мире.
– Я никогда не сделаю тебе больно, шепчу я. – Обещаю, - я крепко сжимаю ее в течение нескольких секунд, прежде чем она полностью успокаивается.
– Все хорошо? – спрашиваю ее.
Она кивает.
– Мы уходим, хорошо?
– бросаю я, отходя от нее и направляясь в ванную.
Я задерживаюсь на своем отражении на мгновение, прежде чем хватаю зеркало и бросаю его на пол. Стекло разбивается, и осколки разлетаются по всему полу.
Она залетает в ванную комнату; ее маленькое тельце утонуло в моей футболке.
– Что ты творишь? – спрашивает она, заправляя непослушную прядь волос.
Я смотрю на дыру в штукатурке. Стопки наличных денег сложены так же, как в банковском хранилище.
– Забираю свое дерьмо, - бормочу я. – Принеси мне один из тех чемоданов, хорошо, куколка?
Она приносит чемодан, ее глаза возвращаются к стене. Она наблюдает за тем, как я набиваю чемодан, не задавая ни одного вопроса. Теперь она знает, как это дерьмо работает. Я чертов букмекер. Букмекеры не могут пойти в банк. Мой дом – это чертов банк.
Марни помогает мне продолжать обыскивать дом. Мы разрушаем стены, срываем половицы до тех пор, пока не запихиваем последнюю копейку в чемодан. Здесь, наверное, лежат миллионы, накопленные за десять лет работы. И их определенно достаточно, чтобы прожить хорошую жизнь до конца наших дней, и это все, что меня беспокоит – позаботиться о нас. Позаботиться о ней.