Яростный клинок
Шрифт:
– Он заслужил все, что получил, – отрезала девушка. – Он предал мою мать. Не вижу, почему я должна простить его.
– Ни почему, Таэ. Чтобы простить, не нужны причины. Но то, что произошло между твоими родителями, было их делом. Люди совершают ошибки. Такова наша природа. Он не хотел обидеть Лизону, и тем более тебя. Лизона жила в Семи Ивах, потому что хотела так, а не потому, что он ее выслал. Не стоит винить отца в ее смерти.
– Это он тебя подослал?
– Нет. Он бы разозлился, узнай, что я говорю в его защиту.
– Я не испытываю к нему никаких чувств, кроме отвращения, – сказала Таэ. – И это не изменится. – Она отвернулась и посмотрела
– Ей вообще было несвойственно прощать, – сказал брат Солтайс. – Один из немногих серьезных недостатков.
– Попрошу не критиковать мою мать, – резко сказала Таэ. Она спустилась с укреплений и отправилась в дом.
Глава 15
Ворна проснулась в волнении. Ее преследовали яркие и страшные сны. Темноволосый юноша со светлыми глазами стоял рядом с шестью другими мужчинами. Ему дали меч и лук. С оружия капала кровь. Падая на пол, капли обращались в блестящие золотые монеты.
Колдунья чувствовала себя очень уставшей, словно сон отнял у нее все силы. Поднявшись, она переодела и покормила Бануина и отнесла его в дом Мирии. Жена Руатайна нередко присматривала за малышом, пока Ворна навещала больных, приносила им лекарства. По совету Морригу, она никому не рассказала о возвратившейся силе, хоть и использовала ее.
Последний раз она пришла в дом пожилого мужчины, которого мучили боли в животе. Оказалось, что он умирает от болезни, впившейся в его тело слишком глубоко, чтобы могла идти речь об исцелении. Ворна сняла боль, а потом отвела его жену в сторонку и сообщила ей о приближающейся смерти мужа. Женщина приняла страшное известие с видимым спокойствием, но в глазах читалась мука.
По пути к дому Мирии Ворну посетило видение. Сначала ей показалось, что она ослепла. Мир неожиданно потемнел, и колдунья споткнулась и остановилась. За тьмой последовал ослепительный свет, и она увидела дерево, сочащееся кровью. Молодой лев, спину которого покрывала серебряная чешуя, нападал на старого медведя. Мимо летела белая горлица. Лев ударил когтистой лапой, и птичка упала на землю. А в кустах ждало шестеро огромных волков с красно-огненными глазами. Как и у льва, их спины покрывала серебряная чешуя. Кровь, истекавшая из дерева, упала на землю, и твердь ее начала шевелиться, потом расступилась, и на свет явились телята. Они стояли и дрожали на холодном ветру. Волки облизывались, глядя на них с вожделением. Потом видение исчезло, и зрение вернулось к ней.
Ворна села под Старейшее Древо и попыталась осознать смысл видения. Она была настолько уверена в его истинности, что становилось страшно. Главное – понять, о чем оно. Медведь – символ, связанный с Коннаваром, но Коннавар не стар. Значит, это не может быть он. Потом ей припомнился первый сон. Кровь, обращающаяся в золото, – вира, то, что платит преступник семье убитого, чтобы остановить вражду.
По-прежнему неясно, о чем это. Вместо того чтобы отправиться к Мирии, Ворна вернулась домой и тихо села у огня.
Старый медведь.
Может ли это быть Длинный Князь? Она отбросила мысль. Князь скорее был бы представлен быком, королем коров. А кто же эти волки в доспехе? Должно быть, солдаты Каменного Города или Морские Волки. Может быть, медведь изображал страну, на которую нападают враги. Вряд ли. Непохоже. Два видения связаны неким образом, и Ворна снова обратилась к первому – юноше с окровавленным
В этот миг она осознала, что волки были вовсе не в доспехах. На них серебрилась рыбья чешуя. Рыбаки из Сияющей Воды. И все встало на место. Должно быть, панноны сильно страдали от голода всю зиму. Значит, молодого воина подговорили напасть на Руатайна. Тогда снова начнется кровная вражда, и с него можно будет получить еще несколько коров и лошадей. Это и означали телята, вышедшие из кровавой грязи. Ворна вспомнила, что у Князя-Рыбака пятеро взрослых сыновей. Всего шесть волков из ее видения. И эти волки послали одного из своих на смерть не ради славы или правосудия, но ради выгоды. Она вздрогнула. Руатайн не в Трех Ручьях. Он поехал в крепость Длинного Князя торговать скотом. С ним никак не свяжешься. Это очень смущало. Ворна знала, что предрекались не отдаленные события, а то, что случится вот-вот. Какой смысл видения, если она ничего не сможет изменить? Видения приходят не затем, чтобы мучить пророков. В них всегда, гласил ее опыт, есть некоторый смысл.
Ворна вздохнула. Ее вовсе не радовала перспектива долгого пути в Старые Дубы.
Коннавар торопился в Старые Дубы, избрав самый короткий путь через холмы. Он был доволен. У кобыл начиналась течка, и не оставалось сомнений, что жеребцы смогут зачать славное потомство. Это лишь вопрос терпения. Арбон, Паракс и кузен Таэ, Легат, ухаживали за тремя табунами, но до появления жеребят оставалось не меньше одиннадцати месяцев. И потребуется еще два года, чтобы воспитать из них боевых коней. Тем временем Конн отправил нескольких купцов за море, чтобы купить у гатов лошадей и привезти их в земли риганте.
Выехав из леса, Конн наслаждался теплым солнышком, гревшим спину. Чудесный выдался день, и особенно радовала предстоящая прогулка с Таэ к озеру, о котором говорил Руатайн. Он обещал жене вернуться к полудню, а Арбон показал ему путь, позволяющий приехать даже раньше. По пути он думал о приближающемся Совете. Многие главы кланов обещали голосовать за него. Хотя подвиги не многого стоили в его собственных глазах, они снискали к нему уважение народа и вошли в легенды. А легенды, оказывается, бывают очень кстати во время выборов. Из пятидесяти шести правителей ему удалось склонить на свою сторону не меньше тридцати. И никто до сих пор не выразил сильного желания стать князем.
Конн погнал лошадь вверх по склону. У края леса стояло несколько домиков, а за ними неглубокая травянистая долина, в которой еще виднелись пятна снега. Здесь паслись почти две сотни знаменитых черно-белых коров Длинного Князя. Конн остановился и посмотрел на них. Скоро все это будет принадлежать ему, так что лучше познакомиться с пастухами. Бросив взгляд на солнце, он решил, что немного времени у него есть.
Когда он подъехал к поселению, из первого дома вышла женщина. Солнце вспыхнуло на ее золотых волосах, и в горле у него мгновенно пересохло. Это была Ариан. Сердце его забилось втрое сильнее. Она подняла голову, увидела его, и радостная улыбка, осветившая лицо, сделала ее еще прекраснее. Лошадь продолжала идти, забытая всадником, пока не дошла до женщины. Юноша натянул поводья.