Яросвет Воин Духа-777 ч 5-6-7-8
Шрифт:
Но!.. Я пошёл, даже не пошёл, а побежал. Ромашки и трава заплетали мне ноги, но это не останавливало. Собрав все силы и смеясь от какой-то дикой радости, я бежал, бежал, бежал. Тогда что-то грубо остановило... но что? Ах да!.. Вспомнил!.. кто-то схватил за руку и привлёк к себе. Ах!.. это ж мама! Она с испугом смотрела на меня, крепко держа за маленькие плечи. Я вырывался, плакал, просил, но безрезультатно. Тогда я укусил маму за руку, и она, вскрикнув, отпустила.
Быстро повернувшись, я хотел снова бежать к той прекрасной тёте из воздуха, но... её не было, нигде
Но я помнил, помнил эту сказку всю свою жизнь, и она, как мне казалось, помогала мне всегда, потому как с уходом дивной феи заката, уходила реальная нереальность, а на смену ей шла очевидность, которая пугала. Казалось, в своей реальности я всё знал, всё понимал. Там было всё дружелюбное, любящее, понятное, в то время, как очевидность была груба, плотна и жестока. Она постоянно почему-то причиняла боль.
Пока в памяти прошли эти воспоминания, женщина проявилась полностью. Она подошла, как подплыла, так близко, что можно дотянуться до неё рукой. Но она протянула свои милые руки первой:
– Ты почему меня встречаешь на коленях? Вообще-то я другое представляла.
– Что.. другое?..
– Что заключишь меня в объятия свои.
Я недоуменно посмотрел, не помышляя ничего.
– Ты кто?
– Твоя супруга.
Сердце моё остановилось вдруг, и я почувствовал всю комичность ситуации. Стою придурком старым на коленях перед красивой, молодой, прекрасной женщиной.
– Почему придурком старым? Может молодым?
– промолвила, как окатила водичкой родниковой.
– Ты что, читаешь мысли?
– А разве мысли выражаются словами?
– А как?
– Мысли одеваются словами, а выражаются образами чувств.
– А- а-а!..
– опять глупо произнёс.
Но что-то и во мне меняться стало, я почувствовал упругость тела своего, эластичность, свойственную молодому телу. Непроизвольно стал осматривать себя. Интересно, я вовсе был не старым и даже не зрелым, а вполне нормальным молодым мужчиной.
Посмотрел на женщину. Она лукаво улыбалась. Подумал, что это сон.
– Нет!.. Это не сон... Это твоя реальность... и моя. Мы её уж много тысяч лет из наших жизней создаём.
– Зачем?
Женщина аж замерла от моего вопроса.
– Как зачем? Это ж наш дом.
– А-а-а!
– опять глупо произнёс, не понимая ничего. Оглянулся, пытаясь дом увидеть, но не увидел - увидел метрах в тридцати ручей. Он весело журчал. Вот тут-то понял, что всё вокруг другое, не то, что было раньше. Скорее всё кругом было из моей мечты, точнее - нашей мечты - моей и моей супруги на земле.
– Выходит, я для тебя не значу ничего? Ты любишь не меня, а лишь мою одежду...
– Одежда - это что?
– Это Лира - твоя жена, вернее жена того тебя, где человеком ты рождён.
– А ты не человек?
– Я Лира -
Я посмотрел на женщину вдруг не глазами зрелого мужчины, а взором юности самой.
– Как звать тебя... не человек и человек, быть может?..
– ко мне веселье, юмор тонкий возвращался.
– А забыл?
– Забыл...
– но я всё вспомнил. Звали её Заря.
– Заря меня зовут.
– А-а-а! А я Закат?
– Нет! Ты свет зари.
– Твой свет?
– Да.
И тут я вспомнил, что на коленях всё ещё стою. Даже смутился чуть, понял, что я в другой реальности совсем. Быстро встал, взял её за руки нежные, и грубо, как мне показалось, привлёк её к себе и заключил в объятия.
– Зорюшка любимая моя!.. Почему же раньше так чётко всё не проявлялось? Всё было, как во сне.
– Ты к Олегу сильно прикипел, бывало, уходил в него почти совсем.
– А ты что делала?
– Я плакала.
Это удивила меня даже, я всё ещё не проявился полностью, точнее, всё ещё больше был Олегом, что на земле.
– А что плакала то? С Лирой слиться что ли не могла?
– Не всегда она меня пускала, ей часто очевидность застилала сердце пеленой обмана.
Вспомнил я и то, что Лира плакала всегда, когда я говорил об этом. Мне хотелось очень, чтобы Заря и Лира были всегда вместе и везде - не только в грёзах, но и в очевидности земной. Часто мираж земных проблем ей не давал Зарю в себя пускать. Вот та и плакала - не Лира, а Заря. Но!.. зато когда Заря вдруг набирала силу в Лире, та становилась, как ребёнок дивный - весёлой, озорной чуть-чуть и нежной, нежной, как сама Заря. И в ней кипела радость и любовь сама. А я тоже хорош, вместо того, чтобы помочь, пытался волей заставить её быть не Лирой, а Зарёй. И у меня, как у Олега, это получалось грубо.
– А чё ты слушала её?
– Нельзя, насилие богопротивно.
– Ничё, я не сильно церемонился с Олегом.
– Вот-вот, то он и попадал всегда куда-нибудь - то пить начинал, то гулять, как кот весной, то что-нибудь ещё...
– Что-нбудь!..
– передразнил, - зато сейчас хорош, дом себе построил, не пьёт и... г-м... не гуляет, как кот весной, пишет книги, в саду копается с любовью в сердце. Вон цветы кругом цветут с весны до самой поздней осени.
– До поздней осени-и...
– теперь она меня передразнила.
– Что бы делал ты без Лиры и без детей, которых...много...
Я вдруг понял, что мы спорить начинаем, а так и до чего-нибудь дойти недолго. Не верилось, конечно, что в этом мире это возможно, но спросил:
– В этом мире всё стерильно?
Засмеялась Зорюшка.
– Ты действительно не помнишь?
– Нет, не всё, Олег своим рассудком память застилает чуть.
– А разве ты можешь строить идеальный мир?
– Вообще то я стремлюсь. Только ведь жить в раю мне скучновато что-то. Или может я придумал всё себе?
– Нет, не придумал. Здесь у нас есть всё - богатство, изобилия, романтика, любовь и радость, но и страдаем иногда, и даже плачем...