Ящер [= Холодная кровь] [СИ]
Шрифт:
Выйдя на улицу, Дара засунула два приобретённых рожка в карманы и огляделась. Может вернуться внутрь и спросить? Не будет ли это подозрительным?
Она хмыкнула. Какое уж тут подозрение? Ну убили у девушки родителей или любимого, или ребёнка, вот и сошла с ума и решила отомстить в одиночку.
Но возвращаться не пришлось. Она краем глаза заметила паренька метрах в двадцати справа и, повернув голову, стала пристально разглядывать его. Паренёк практически не шевелился, он просто стоял, глядя вперёд себя и что-то бормотал. Вслух или беззвучно — отсюда было не
Поправив автомат, Дара медленно зашагала к нему, остановилась метрах в трёх и продолжила молча смотреть. Паренёк сначала не замечал её, но потом поднял глаза и вдруг бросился к ней. Она растерялась, но быстро сообразила, и уже через секунду мальчишка рыдал в её объятьях.
— И..пку, ма. у,ех уб-били, — повторял он и его плечи ритмично дёргались.
— Успокойся, — Дара погладила парнишку по голове. — Успокойся. За каждого погибшего здесь мы убьём по десять этих зеленомордых. Успокойся.
Но прежде, чем парень сделал это, прошло не менее трёх минут. Дара поняла, что он справился с рыданиями по его застывшим и словно окаменевшим плечам. А потом он поднял голову, и она увидела его заплаканные, наполненные злобой глаза.
Конечно, она пользовалась ситуацией, и от этого ей было противно, но она не собиралась подставлять мальчугана. Пусть просто покажет, где находится погранзастава хладов и возвращается. Да и он может просто не знать, — оправдывая себя, думала она. — Вот сейчас спрошу, он скажет — я не знаю — и всё. Найду другого, взрослее. В магазин вернусь. Да, вернусь лучше в магазин.
Но парень знал и с радостью, хотя какая может быть радость у потерявшего своих родителей, согласился показать ей.
— Наши частенько туда ходят.
— Ребята? — уточнила Дара.
— Да, — парнишка кивнул. — Мы с друзьями ходили два раза. Издалека смотрели, но ближе никто и не подходит. Да и они иногда проверяют окрестности. Пятерых так за три года поймали.
— Так зачем ходите? — спросила Дара, хотя и понимала — молодые пареньки, погеройствовать хочется, приключений поискать.
Мальчишка пожал плечами и впервые за весь разговор улыбнулся.
— Так что? Проведёшь, значит?
— А как вы хотите одна? Вы же одна ничего не сделаете.
— Я разведчица, мне посмотреть нужно, — соврала Дара и увидела в глазах парня настоящее уважение.
— А-а, — протянул он, — А я когда вырасту, тоже разведчиком буду. Не знаю только, как сейчас? — он обернулся и посмотрел на развалины двухэтажного дома. — И мне ещё маму с папой похоронить нужно. Никто же их кроме меня не похоронит.
Дара тяжело сглотнула. В её памяти ярко вспыхнули воспоминания — вот она копает яму, вот, сгибаясь от тяжести, тащит к ней сначала тело матери, потом отца.
— То же самое, да? — появился в голове голос и Дара почему-то в это раз не обиделась на него. Она лишь молча согласилась и, кивнув парню, молча зашагала вслед за ним.
На похороны, а точнее на обычное закапывание тел во дворе дома, они потратили полдня. Почва здесь была слежавшейся, каменистой. Им немного помог какой-то мужчина, он принёс кирку, подолбил немного, потом минут
— Нелёгкая работа, хозяйка. Нужно бы подкрепиться.
Только в тот момент Дара пристальней посмотрела на лицо мужчины, вздохнула и вынула из кармана два кона. Мужчина как-то суетливо схватил кирку, объяснив, что дальше она не потребуется.
— Там дальше песок уже пойдёт. Легче будет.
Как она и предполагала, он больше не вернулся. Пришлось мучиться самой. Парнишка всё порывался сменить её, но Дара сквозь зубы процедила, чтобы он не лез. Она собиралась выступить из города ещё до заката, чтобы успеть отыскать в лесу безопасное место для ночлега. А если парень устанет сейчас, то потом ему не хватит сил на быстрый переход. Ей легче. Она за эти дни скитаний и лишений уже закалилась, да и там, в прошлой своей жизни, она была тренированной девчонкой. Благодаря отцу.
Наконец, тела были аккуратно уложены одно на другое и присыпаны землёй. Парень держался достойно, лишь левая его рука подозрительно подрагивала. Дара видела такое один раз. У их соседа тоже подрагивала рука, когда он хоронил жену, а через две недели у него не выдержало сердце. Инфаркт. Но там было пятьдесят лет, здесь от силы четырнадцать, так что глупо. Никакого инфаркта не будет. А вот психика…
Дара не стала думать дальше, хотя бы потому, что совсем не разбиралась в психиатрии.
Подровняв бугорок и украсив его простенькими цветами, сорванными поблизости, она дала мальчишке ещё раз выреветься, и они молча зашагали прочь из города.
Солнце уже давно перевалило за середину и теперь неумолимо приближалось к крышам домов. Они шли через то ли зло, то ли обречённо копошащийся город, стараясь не смотреть на людей. Парень, стесняясь, прятал свою боль, Даре просто казалось, что все сейчас видят её чуждость их городу, у неё одной взгляд не был пропитан горем, а сделать его таковым специально она не могла.
На окраине, буквально в последней многоэтажке, Дара приметила продуктовый магазинчик и оставила там последние деньги, набрав той еды, которая как можно дольше не испортится. Вода в двухлитровом бутыле из чего-то похожего на пластик, но более прочного, несколько пакетов печенья и хлопьев, пара сушёных рыбин приличного размера. Ничего лучшего, чем выжидание у погранзаставы, она пока придумать не смогла, а сколько может продлиться это выжидание? День, два, неделя?
— Вы хотите устроить засаду? — догадался мальчуган и Дара только кивнула в ответ. Объяснять она не хотела, да и нечего объяснять. Весь её план был шит белыми нитками.
Они покинули город, оставляя за спинами его руины и боль, и ускорив шаг, заспешили по грунтовой дороге к лесу. Садившееся солнце, как ни странно, жарило ещё больше и, несмотря на опасность, Дара всё же хотела побыстрее укрыться под сенью деревьев. Копка не прошла бесследно, всё её тело сейчас было пропитано мерзким липким потом, как губка подсолнечным маслом.