Ящер [= Холодная кровь] [СИ]

Радов Анатолий Анатольевич

Темнеть стало как-то внезапно, и когда мы, собрав свои скромные пожитки, вышли из дома, то увидели, что дело в огромной туче на западе. Она возвышалась над горизонтом словно громадная волна, обрамлённая белыми, похожими на пену, облаками, а когда мы выбрались из города и поднялись на первый холм, накрыла нас с головой.

Хлынул ливень, температура резко упала и я почувствовал, как едва слышно загудел термоброн. Интересно, на сколько его ещё хватит? Нет, жаловаться на эту штуку я уже никогда не буду, по моему мнению он и так уже отработал то, на что я

даже не рассчитывал. Но вот как мне быть дальше? Ведь и не гудел он раньше…

— Дара, ты слышишь? — повысив голос, чтобы перекричать шум дождя, спросил я и ткнул пальцем себе в живот. — Термоброн вроде гудеть начал!

Она приблизилась, нахмурилась на несколько секунд, потом кивнула.

— Угу, слышу. И что?

Я пожал плечами.

Из-за дождя нам пришлось идти всю ночь без остановки, по той причине, что останавливаться было попросту негде. Через полчаса земля под ногами начала разъезжаться, я грохнулся первый, не удержав равновесия. Всего через пару минут упала Дара.

— Чёртов дождь! — ругался я, завалившись во второй раз на спину и разбив последнюю банку с майонезом. Если бы не термоброн, то мог и не встать, а так и остался бы лежать с проткнутой стеклом спиною. Банка разбилась ужасающе, образовав минимум три фрагмента способных проткнуть даже мою чешую. Аккуратно вытаскивая их из рюкзака я перепачкался в майонезе и стал ругаться сильнее, чем рассмешил Дару.

— Ты так серьёзно посылаешь какую-то банку. Нет, не обижайся, и правда, смешно…

Я бросил последний осколок в кусты и взглянул на небо.

— Если дождь будет идти всю ночь, то нас скоро вообще с этих холмов смоет, к чертям собачьим! — констатировал со злостью в голосе. — Я думаю, мы даже нормально спуститься в долину уже не сможем.

— Тогда лучше остановиться сейчас.

— Под таким дождём?

— А что делать?

Я посмотрел на вспыхивающее от молний небо.

— Придётся прямо на какой-нибудь поляне останавливаться. В грозу я под деревом укрываться не решусь.

— А никто и не собирается под деревом. Давай лучше отыщем поваленный ствол и залезем под него.

— Уверена, что в него молния не шибанёт?

— Не очень, но вроде не должно.

Полный сомнений, я принялся вместе с нею искать поваленное дерево, заодно радуюсь тому, что дождь всё же стал утихать. Но даже если он закончится, то останется опасность попасть под какой-нибудь поток, который может хлынуть с вершины холма. Мало ли где там могла собраться вода. Хорошо бы подняться на эту самую вершину, да вот только по такой размокшей земле — всё равно что через Волгу вброд.

Продолжая поскальзываться и неуклюже подниматься, мы прорыскали в темноте, освещаемой редкими молниями больше часа, пока наконец не отыскали поваленное то ли той же молнией, то ли ураганом, толстое дерево. Наткнувшись в темноте на острые ветки, я вновь выругался и даже подумал, что лучше бы мы отсиделись этой ночью и завтрашним днём в доме. Да, риск огромный, но зато не шлялись бы грязные как свиньи по разъезжающейся под ногами земле.

Дара нашла какой-то

удобный лаз, стала звать. Я со злостью сломал пару довольно толстых веток и добрался до неё.

— Олег, я тут! — донеслось из-под дерева и я повалился на колени, чтобы пролезть вслед за Дарой. Вспыхнули две молнии подряд и я успел разглядеть свой термоброн. Да уж, свинство и в самом деле полное. Ни одного места, которого бы не коснулась грязь. Плюс этот гудящий термоброн…

— Знаешь, придётся, наверное, его выключить, — забравшись под ствол, сказал я и попытался оглядеться. В метре от меня вспыхнул огонёк зажигалки и я увидел лицо Дары, очерченное тьмой. Под глазами круги, щёки чуть осунулись. Да что тут говорить, я и сам задолбался больше, чем в первую ночь. — Так что если чего, ты не пугайся. Хорошо?

— Ты сильно отключишься?

Я улыбнулся.

— Наверное, сильно. Не знаю, я же со стороны не видел себя. А знаешь, давай как сделаем? Я выключаю, а ты часа через три включи. Если, конечно, не уснёшь.

— Не усну, — Дара приосанилась, огонёк погас. — Под такой дождь хорошо размышлять, — закончила она в темноте.

— О чём? — я потёр пальцами о кору дерева, чтобы очистить их от грязи, потом на ощупь нашёл маленький переключатель, щёлкнул им и, уже успевший надоесть гул, пропал.

— О разном.

— Если хочешь спать, то ложись, не бойся. Вряд ли кто-то сунется на холмы после ливня. А включишь, как проснёшься.

— Посмотрим.

Потянулось молчание, наверное, она, как и я, вслушивалась в шум дождя, пытаясь отвлечься от всего происходящего с нами. Чувствуя, как наваливается усталость, я стал укладываться. Поелозил плечами, кое-как перевернулся на бок и подложил под голову руку. Несмотря на хлещущий ливень, здесь было несколько сухих местечек, видимо потому, что дерево лежало на небольшом взгорке. Я представил что было бы, если б оно лежало в низине и меня невольно передёрнуло. Бесконечная вода, которая была повсюду, начинала вызывать отвращение.

— Как думаешь, отсюда далеко до этого посёлка, где ты спрятала кристалл? — спросил я, прикрыв глаза. Мои веки посветлели, но я не стал их поднимать, хотя так и подмывало снова посмотреть на её обрамлённое тьмою лицо.

— Не знаю, — ответила Дара и мне послышалось в её голосе какое-то непонятное волнение. Я хотел было приподняться и продолжить разговор, но усталость уже с такой силой навалилась на меня, что я решил узнать, что её так волнует, завтра.

Дара

Когда Олег вырубился, она достала из рюкзака пару рожков и пачку патронов. Но чтобы наполнить все рожки, а заодно и хорошенько поразмыслить, нужно первым делом нормально устроиться. Сделать это под стволом дерева было не так уж и легко и Дара, оглядевшись, приняла решение лечь на сам рюкзак. Так руки оставались свободными, а тело не касалось холодной, пропитанной дождём земли.

Конечно, и сам рюкзак не был сухим, но он хоть как-то защищал от холода, которым от земли тянуло безжалостно.