Ящик Пандоры. Книги 1 – 2
Шрифт:
Она ничего не ответила. Ей было больно представить себе такое совершенное мужское тело искалеченным в жестокой войне. Хэл казался таким уверенным и сильным физически, что никому никогда бы и в голову не пришло подумать, что под этим потным костюмом могут скрываться следы от тяжелого ранения.
Улыбка исчезла с ее лица, эти мысли наполнили ее чувством симпатии к Хэлу, почти болезненной симпатии, но в то же время она ощущала какую-то досаду, разочарование, причину которого не могла определить.
– Вы интересуетесь искусством,
– Достаточно хорошо, чтобы представить себе, сколько стоят картины, находящиеся в этом доме, – ответила Лаура. – Вообще-то я немного изучала искусство, когда училась в школе. Та картина Шагала внизу в холле была напечатана на обложке моего учебника.
– Вы практикуетесь? – спросил он. – Кто вы: художник? скульптор?
Она заколебалась буквально на долю секунды, прежде чем отрицательно покачать головой.
– Нет, я… Просто для развлечения.
– Ну, а я, – сказал он с едва уловимой гордостью, – я делаю наброски портретов, хотя и непрофессионально. Возможно, слово «карикатурист» подходит больше. Я не особенно разбираюсь в искусстве, но мне очень нравится рисовать. Я – любитель и горжусь этим.
– Вы и должны гордиться, – подтвердила она. – Я думаю, гораздо интереснее самому испачкать руки, попробовать нарисовать что-нибудь, чем просто разглядывать и критиковать.
– Мне очень приятно это слышать, – ответил Хэл. – Но вы ведь не только дипломат, я надеюсь? Потому что мне очень много времени приходится иметь с ними дело.
Лаура отрицательно покачала головой.
– Ну, это хорошо, – продолжал он. – Но не беспокойтесь, меня не нужно лишний раз подбадривать. Вы знаете, – добавил он, понизив голос, – в спальне Дианы висит ее портрет в рамке, сделанный мною. Думаю, она повесила его туда, чтобы только сделать мне приятное, и я подозреваю, чтобы быть уверенной, что ни один посетитель не увидит его. Он слишком скверный. Если вы действительно увидите, то, прошу вас, попытайтесь сдержать свой смех, или хотя бы свести его к тихонькому смешку.
– Я обещаю так и сделать, – сказала Лаура. – Но я уверена, портрет замечательный.
– Вы прирожденный дипломат, – ответил он, улыбаясь, и в его глазах читалась теплота и нежность. Казалось, сквозь его открытый взгляд можно заглянуть в глубину его сознания. Безграничная уверенность и проницательность отличали его. Лаура чувствовала себя беззащитной под этим испытующим взглядом, совершенно очарованная его шармом. На самом деле, он был гораздо интереснее, чем можно было предположить по фотографиям.
Пауза, возникшая в их разговоре, длилась некоторое время. Хэл ни на минуту не отводил взгляд от Лауры. Она изо всех сил пыталась придумать подходящие слова, чтобы нарушить затянувшееся молчание.
– Ну, – наконец произнесла она, – мне нужно возвратиться назад, а то Диана подумает,
– Да, – согласился он, его улыбка сделалась немного грустной. – Если в этой жизни есть урок, который я усвоил очень хорошо, то это тот, что людям всегда нужно возвращаться назад. Где они нужны, вы понимаете?
Как странно прозвучала эта неожиданная фраза. В ней чувствовалось одиночество. Казалось, в его распоряжении было неограниченное время, чтобы сидеть здесь, разговаривать и играть с ней, словно двое маленьких детей, и он был очень разочарован, что из-за ее взрослых обязанностей они должны прекратить такое веселое времяпрепровождение. Хотя сам он был очень занятым человеком, яркой политической фигурой, с тысячью различных обязанностей.
Его сожаление задело какую-то струну в сознании Лауры. Несомненно, в его душе осталось очень много от детства, Лаура не встречала ни одного взрослого, который был способен сохранить столько детского в душе. Не случайно, впервые столкнувшись с его причудами, она подумала о Питере Пене.
Внезапно эта мысль разволновала Лауру и лишила покоя. Она почувствовала непреодолимое желание уйти отсюда, от него, тем более, что улыбка на его лице была еще более нежной, чем прежде.
– Было приятно побеседовать с вами, – сказал Хэл, протягивая руку.
– Мне тоже, – ответила она слабым голосом.
Он взял ее протянутую руку и пожал ее так же осторожно, как будто держал в руках новорожденного птенца.
Теперь, когда они уже практически попрощались, выражение его лица изменилось. Магнетизм его рыжевато-коричневых глаз был так силен и настойчив, что Лаура отвела свой взгляд в сторону и чуть не подпрыгнула от неожиданности, услышав голос, раздавшийся у двери.
– Так вот вы где прятались! Я думала, что вы потерялись в этом доме, Лаура! Хэл рассказывал вам о времени, когда я была балериной?
Диана Столворт стояла в дверях, напоминая прекрасный мираж, в своих белых брюках и шелковой блузке от Валенсии, как узнала Лаура, и смотрела чистыми голубыми глазами на своих гостей.
Хэл отпустил руку Лауры и быстро подошел к красивой девушке на пороге. Он поцеловал ее в щеку и обнял за плечи.
– Ведь ты не хочешь испортить мою Валенсию, правда? – спросила она, отскочив от него. Потом Она тоже поцеловала его, и тихонько потрепала по подбородку:
– Ну хорошо. Думаю, Валенсия переживет это.
Она посмотрела на Лауру из-за его плеча и обратилась к ней:
– Как поживаете, Лаура? Я рада, что вы смогли приехать так рано. Думаю, сегодня наш счастливый день, да?
Лаура улыбнулась.
– Надеюсь, все будет нормально.
Все трое перешли в салон. Когда Диана повернулась, Лауре показалось, что она заметила какую-то тревогу в ее глазах. Диана шла со своей неповторимой грацией. Ее бедра ритмично покачивались в такт шагам, Лаура почти чувствовала счастье Дианы, когда будущий муж, обняв за плечи, вел ее в салон.