Ящик Пандоры. Книги 1 – 2
Шрифт:
Молодого человека звали Роб Эммерик. Он был выпускником школы Мартина ван Бюрена. Сын процветающего конструктора, он должен был начать изучать бизнес-курс в Бруклинском Колледже, осенью и летом работать на своего отца, пока не получит высшего образования. Он сопротивлялся требованиям своего отца – тот хотел, чтобы сын отказался от колледжа и сразу поступил на работу в конструкторское бюро Эммерик. Роб хотел попробовать свои силы в разных областях, прежде чем решить, посвятить ли себя семейному бизнесу.
Роб Эммерик был самым популярным мальчиком в классе ван Бюрена. У него
Он был известным нападающим в школьной баскетбольной команде и у него были успехи в бейсболе и лыжном спорте. Он много трудился, и у него были хорошие оценки, он также находил время, чтобы отличиться в команде по интеллектуальным спорам, как и в спорте.
Роб был всеобщим любимцем.
Он был звездой школы, привилегированной и заслуженной, и у него был прекрасный старт для любого будущего, какое бы он ни выбрал.
В этот вечер будущее Роба Эммерика повисло в воздухе, и его уравновешенность вышла из-под его контроля.
Неожиданная перемена в его успехах наступила девять месяцев назад, в начале последнего школьного года. В это время он встречался постоянно с Бонни Керкоран, умной и симпатичной девушкой из его класса, родители которой, владельцы хорошо известной сети аптек в Квинсе и Бруклине, считали Роба хорошей партией для своей дочери.
Бонни была ведущей в команде болельщиков, первой ученицей и звездой наиболее популярной школьной группировки, после того, как ее выбрали местной Королевой. Она встречалась с Робом более или менее серьезно еще с того времени, когда они были в младших классах средней школы. И казалось само собой разумеющимся, что они объявят о помолвке вскоре после окончания школы, а потом поженятся и будут счастливо жить вместе.
Но во время первой недели обучения в старшем классе, Роб впервые обратил внимание на Лауру Белохлавек, девушку с интересным лицом и непроизносимой чешской фамилией.
Лаура не была популярной девушкой. По правде говоря, ее существования просто никто не замечал. Она была не из богатой семьи, но к тому же еще и сиротой. Еще со времени начальной школы ее скромность и странная деликатность были истолкованы другими девочками как отчужденность.
Если бы Роба спросили о Лауре Белохлавек до этой первой недели в старшем классе, он мог бы поклясться, что никогда раньше за эти три года в средней школе даже не смотрел на нее. Такой уж незаметной она была.
Но он заметил ее на уроке английского, и его тронула ее хрупкая красота, ее темные глаза и фарфоровая шея и странная манера держаться, как будто она вся ушла в себя. Если это можно назвать везением, то ему повезло, когда во время перемены он случайно наскочил на нее и вдруг поймал себя на том, что пытается завязать с ней разговор.
Она, казалось, была немного смущена вниманием такой важной персоны, но, как он подумал, ничуть не удивлена. Следующее, что сделал Роб, он перехватил ее после школы и проводил домой, настаивая на том, чтобы нести ее сумку. Его поразила хрупкость ее тела, когда она шла рядом с ним, и красота ее фигуры под сшитым самой платьем,
Ее скромность, казалось, заставляла его рассказывать необычную правду о себе самом. Но даже когда он говорил, он чувствовал себя неуклюжим и косноязычным в ее присутствии. В ее манере держаться была мягкость, которая в сочетании с этими большими глубокими глазами выводила его из равновесия. Она была хорошенькой и уязвимой в своей отзывчивости, и все же в ней чувствовалась глубина, которой не обладала ни одна девушка в школе.
К тому времени, как их первая прогулка закончилась, что-то не имеющее названия и волнующее охватило Роба Эммерика. Он боролся с этим целую неделю и потом собрал все свое мужество, чтобы позвонить Лауре и назначить встречу. К его облегчению, ему не отказали.
Он повесил трубку трясущимися руками, все еще слыша тоненький голос. Ему было интересно, во что он себя вовлекает?
Он пригласил Лауру в кино – «Место под солнцем» – и потом в местное кафе, где их заметили очень многие глаза, наблюдавшие с интересом, как они беседовали. И опять Роб почувствовал странную необходимость открыть Лауре свое сердце. Ее хрупкость заставляла его чувствовать себя каким-то неуклюжим увальнем рядом с ней, но она внимательно слушала его, и это затрагивало какую-то струнку в глубине его души, отчего он испытывал такое чувство, будто его понимали так, как раньше его никто не понимал, даже он сам.
Бонни Коркоран вскоре услышала от своих подруг о вечере Роба с Лаурой. Она была больше удивлена, чем обижена, по крайней мере, сначала. Хотя Лаура за эти годы превратилась из большеглазого ребенка в симпатичного, привлекательного подростка, другие девочки, ослепленные непопулярностью, которую они ей приписали, не могли разглядеть ее необычную красоту. Не могли они понять и интригующую ауру меланхолии вокруг нее, и таинственность, которая отличала ее от них в глазах противоположного пола.
Но к тому времени, как Роб назначил Лауре третье, а потом и четвертое свидание, звоня Бонни лишь для того, чтобы отказаться от его обычных с ней встреч, вся школа уже знала, что грядет что-то потрясающее.
Бонни удавалось сохранять свое достоинство и ничего самой не говорить Робу. Но она плакалась своим близким друзьям. Между тем, ее родители, обеспокоенные этим разрывом, решили поговорить с Эммериками.
Вскоре друзья по команде стали читать Робу лекции о его глупом поведении. Потом последовал серьезный разговор с отцом, в котором обсуждался вопрос о будущем и о социальной важности брака с Бонни Коркоран и бесполезной трате времени на кого-то с непроизносимой фамилией, и к тому же, сироту.
Это все ни к чему не привело. Роб опять позвонил Лауре, ждал ее после школы и назначал одну встречу за другой. Перед свиданиями он нервно изучал себя в зеркале, переодевался снова и снова, проклиная свои взлохмаченные волосы, которые когда-то считал одним из своих достоинств. Он не осмеливался поцеловать ее на прощанье, но довольствовался тем, что держал ее руку в своей в кино, и, когда чувствовал, что больше не может вынести ее таинственную привлекательность, обнимал ее за плечи во время прогулок.