Ящик Пандоры. Книги 1 – 2
Шрифт:
Другие потеряли все связи с родственниками на родине и бросились в суетливый деловой мир Америки, а их прошлое теперь стало не более чем фактиком биографии, который проявлялся в их акцентах, оставался в блюдах, которые они готовили, одежде и тостах, которые они произносили, вспоминая об отчизне.
Сердце Лауры рвалось навстречу этим людям, которые пережили так много страданий и заплатили такую цену за право жить здесь. Более того, она видела для себя спасение в том, чтобы слиться с этой безразличной, много работающей массой.
Прошлое, решила она, было чем-то, от чего
Нет. Как иммигрантка она отбросит эти мысли и научится выживать каким-нибудь более простым способом. Она забудет себя и окунется во внешний мир – мир чистой борьбы за существование, будет зарабатывать деньги, есть, спать и глазеть на закат солнца. Она создаст себе жизнь такую же, как и у всех, и позволит своей внутренней жизни умереть тихой смертью, как она того и заслуживает.
Прогуливаясь, Лаура лелеяла этот неожиданно пришедший ей в голову план. Теперь она будет жить на поверхности, далеко от глубин ее странной интуиции. Она будет частью общего колеса, подобно этим кондукторам и водителям грузовиков, и торговцам, и грузчикам, которые каждое утро возвращают город к жизни, как эти владельцы магазинчиков, и таксисты, и продавщицы, заставляющие целыми днями город двигаться. Она позволит себе раствориться в этой метрополии, и будет жить там легко и естественно, не оглядываясь назад.
Итак, главное было решено. Но на практике все осталось по-прежнему.
Что она могла делать? У нее не было талантов, о которых стоило говорить, за исключением бесполезной способности к зарисовкам. Запас знаний, который она приобрела во время учебы в колледже, не мог пригодиться ей сейчас, да и воспоминания об этом вызывали отвращение. Бесполезна была и она сама, мечтательная, живущая воспоминаниями.
Чем она могла заняться?
Она не боялась никакой работы. Она упорно трудилась и быстро училась. Она была аккуратной и ответственной девушкой.
Эта мысль порадовала ее. Не стоило отчаиваться, она же могла получить любую работу. Она могла бы быть продавщицей, секретарем, клерком в офисе. Она легко могла бы устроиться на работу на фабрике. Возможно, начав все сначала, она сумеет избегнуть всяких контактов с собственным внутренним миром?
Любой род деятельности казался ей заслуживающим внимания. Но вдруг что-то заставило ее мысли повернуться в неожиданном направлении.
В ее памяти всплыло лицо отца. Она увидела в нем сосредоточенность, заставлявшую его поджимать губы во время работы за швейной машинкой в своей мастерской. Этот образ напомнил ей о таланте к шитью, который он привез с собой из Чехии, о машинке «Зингер», которую купил на свои последние деньги, и о горькой жизни, которую он заполнял таким образом.
Она думала о нем – о человеке, умершем так давно, человеке, чьи страсти и разочарования, наверное, вспомнились бы ей еще не скоро, если бы в один дождливый день они сами не пришли ей
Шить для нее было так же естественно, как дышать. Разве не шила она себе одежду с тех пор, как помнила себя, работая с образцами, которые сама же придумала? Разве не обшивала она почти полностью дядю Карела, тетю Марту, кузена Вейна и неблагодарную Айви? Разве не знала она их размеров так же хорошо, как свои собственные?
Конечно! Не надо начинать с нуля, когда уже что-то есть. Замечательное искусство было заключено в ее пальцах, ее глазах, чувстве ткани, ее понимании одежды и особенностей тела.
Она станет портнихой.
Решение было простым и логичным. Более того, оно каким-то образом сближало ее с покойным отцом и давало ей прочное место в галерее безликих предков, которые также были портными и, возможно, передали ему свой талант, так же, как и опыт. Талант, который жил в ней так же уверенно, как и темные волосы и светлая кожа, которые она унаследовала от своего отца. Да, думала Лаура, это, пожалуй, наилучший способ забыть саму себя и прекрасный способ начать новую жизнь.
Она начала строить планы. Вначале она повесит объявления в супермаркете, в местных магазинах, на доске церковных бюллетеней. Она найдет клиентов, женщин со средними доходами, которым трудно угодить и для которых было настоящим мучением подбирать себе новую одежду по фигуре. Она уже обладала таинственным умением распознавать, какая ткань, цвет и покрой подходили тому или иному человеку. Она могла увидеть нужный фасон, контуры и даже узор, только взглянув в глаза человеку или наблюдая за ним или его манерой ходить. Благодаря этому врожденному таланту, а также таинственной гармонии своей одежды и личности, она заслужила всеобщее восхищение в Квинсе.
Да, она станет портнихой. Она наскребет денег, чтобы купить ткань, и первые работы обеспечат ей все остальное. Она заберет свою старую швейную машинку у тети Марты, которая никогда ей не пользовалась.
Неопределенность начала новой жизни, казалось, совсем не беспокоила Лауру. Как будто принять решение было самым трудным делом. Настоящий бизнес сам о себе позаботится. Теперь, когда иллюзии были позади, она могла подумать о реальности.
Она начнет прямо здесь, в этой пустой холодной комнате с ее голыми стенами, уродливой мебелью, ее устарелым календарем на 1951 год.
Лаура улыбнулась. Надо было выйти и купить новый календарь. Она достаточно долго жила в прошлом. Лаура глубоко вздохнула. Жребий был брошен.
VI
Лиз Бенедикт и Спенсер Кейн постоянно встречались летом и осенью. Она летала в Нью-Йорк через выходные. Несколько раз Кейн встречал ее на полпути в Чикаго или в Кливленде.
Лиз не надо было как-то объяснять свои поездки Лу. Он давно привык к ее независимому существованию. Не надо было ей беспокоиться и о тех, кто работал под ее руководством в «Телетех». Они все были так запуганы ее административными прихотями и ее влиянием в «Американ Энтерпрайз», что старались по возможности избегать ее.