Ящик Пандоры

Незнанский Фридрих Евсеевич

Дежурный следователь изо всех сил старался доказать свою объективность.

* * *

Банка из-под консервов, бутылка из-под водки, остатки батона, магнитофон. Три велосипеда у дерева. Поодаль — «москвичонок» восемьдесят второго года рождения. Четверка молодых людей только что закончила наскоро организованный пикник. У одного из них на голове «плэйер», девушка — одна на троих — некрасивая, лицо в рябинах. Двое парней играют в солдатское очко. Парень с наушниками взял пустую бутылку, понюхал. Крикнул громко:

—

Татьяна, твоя бутылка водкой даже не пахнет!

— В ней водка была месяца три назад! — так же громко ответила девушка и прижала палец к губам: со стороны дороги послышался слабый шум автомобильного мотора. Компания снялась с места в одно мгновение и направилась — нет, не к «москвичу», а к хорошо замаскированной среди деревьев «волге». Парень с «плэйером» сел за руль и, когда вдалеке показался «ягуар», осторожно тронул с места, одновременно сняв трубку радиотелефона:

— Тринадцатый! Грязнов! Грязнов!.. Александра Ивановна, это вы? Четырнадцатый говорит! Следую за машиной, «ягуар» темносиний, номерной знак 27-27 МЮО, идет по направлению к городу! Высылайте к развилке смену!.. Что?. Не слышу! Ничего не видно, стекла у них зеркальные, еду на дистанции!.. Александра Ивановна! Сзади «БМВ» показался! Тот самый! Я его сейчас пропущу вперед!

Он рывком снял наушники, включил на полную громкость магнитофон. Сбросив скорость, завилял из стороны в сторону, вроде бы заигрывая с беэмвешкой, сзади раздался предупреждающий гудок, «БМВ» обошел их на полной скорости справа. Компания в «волге», радостно хохоча, замахала руками в открытые окна. Водитель «БМВ» злобно окинул их взглядом. На заднем сиденье, рядом с сухоньким человеком в очках, сидел майор Роман Гончаренко и невозмутимо курил сигарету.

На развилке шоссе двое из «ягуара» пересели в «БМВ», и сверкающий зеркальными окнами темно-синий красавец развернулся в обратном направлении.

* * *

Взяв на развилке шедевр немецкого автомобилестроения в коробочку, муровцы довели его до Фрунзенской, до известного краснокирпичного дома Красниковского. Здесь предстояло действовать в зависимости от развития событий.

Не успели фигуры Гончаренко и еще трех мужчин скрыться в подъезде, как к дому подвалили еще два лимузина иномарки. Великолепие этих заграничных тачек довело Грязнова до исступления.

По улице спешили прохожие, мамы и бабушки прогуливали детей, шли в обнимку парочки. Надо было готовить своих ребят к заварушке с непредсказуемыми последствиями. В первую очередь обезопасить ничего не подозревающих жителей столицы. Грязнов отдал необходимые распоряжения, расставил своих оперов по горячим точкам, предупредил, что могут появиться и другие участники драмы.

— Туго придется Ромке. Теперь, Сашка, нам надо подумать, как его выручать.

— Гончаренко?

— А что он, не человек? Паскудный, но человек... Курить хочешь?

— Еще бы.

— На вот, у меня машинка для набивания гильз. Турецкий отложил в сторону пистолет и, не отводя взгляда от улицы, соорудил сигарету — получилась она в форме дуги, затянулся.

— Теперь все зависит от сыскной расторопности вечевцев. Успеют до приезда хозяина, возьмем их по-тихому, пусть Шура

с ними разбирается. Или сам республиканский прокурор. Не успеют — пусть сами между собой разбираются. Нам главное Романа изъять.

— Как ты думаешь, Бес с ними приехал?

— Один из них гебистский генерал Феоктистов. Из других двоих я кладу глаз на этого сухонького, такой, знаешь, сучок...

— Он мне напоминает какой-то пушкинский персонаж.

— Пушкинский?!

— Ну да. Знаешь, Пушкин делал сам зарисовки. Если ему рожки приставить, как раз герой «Сказки о попе и работнике его Балде». Бес.

— Ты что, шутишь?!

— Нисколько... Слава, смотри!

— Вижу, Сашок. Ну, думаю, начинается свистопляска. Кончай курить, бери оружие в руку.

Из переулка вырвалась машина, завизжали тормоза, остановилась напротив подъезда, из нее вывалились бодрячки во главе с Артуром Красниковский. Вслед за ними подвалил джип, но пассажиры остались на месте.

Грязнов поднял трубку радиотелефона:

— Всем, всем. Приготовиться.

* * *

Четвертый час бились Борко и Монахов над разгадыванием компьютерного ребуса, но на экране кроме палочек и нулей ничего не возникало. Когда были потеряны все надежды, Монахова осенило:

— А что если попробовать дискеты, которые мы нашли в могиле в усадьбе? Они ведь находились там, где был обнаружен труп генерала Сухова. Может, там есть .ключ.

Борко пожал плечами, а Романова послушно пошла за вещдоком.

— Молодец, Вася, просто молодец, смотри, здесь конвертирующая программа. Вот идиоты, даже не сообразили сломать дискеты.

— Да им и в голову не могло прийти, что мы на это кладбище набредем, Андрей Викторович! Если бы следователь Турецкий...

— Подожди, Вася... подожди,— тихо проговорил Борко и закричал: — Александра Ивановна! Немедленно свяжитесь с Меркуловым, пусть срочно едет сюда!

По мере прочтения компьютерного текста Борко становилось все понятнее, почему люди из закулисных организаций так упорно охотились за Никой, Турецким и другими лицами, так или иначе причастными к тайне.

Дело в том, что нажать на кнопку «пуск» и начать Третью мировую войну, атомно-водородную бойню, не просто. Существует три чемоданчика с кодами. Один у президента страны Горбачева. Второй у Язова в Министерстве обороны, и третий — у председателя КГБ Крючкова. И только согласованными действиями этих лиц можно задействовать начало или, наоборот, отменить войну.

Перед глазами же Борко светился на экране компьютера четвертый, основной код, разработанный в сверхсекретном институте — почтовом ящике генерал-лейтенанта Сухова. Этот код был изготовлен по заказу военно-промышленного ведомства, главного хозяина державы — «Вече». Напрасно президент, военный министр и шеф тайной полиции думают, что они вершат судьбами мира. Обладатели четвертого кода не нуждаются в партнерах: они могут санкционировать пуск атомно-водородных боеголовок в сторону США, Великобритании, Китая или любой другой страны на четырех континентах. Посчитают, что еще не время — дадут отбой, и все предыдущие команды (президента, министра, председателя) — летят к чертовой бабушке!