Ящик водки
Шрифт:
Только не надо приплетать детей. Этот приемчик мы знаем. Вон в Швеции порнография даже в супермаркетах лежит на самом видном месте, а дети растут нормальные. Так что, Минкин, опять вы только о себе любимом. Как обычно.
Подробности же моей отставки вы, мои дорогие читатели, знаете. Я их уже описал в предыдущей главе «Бутылка шестнадцатая. 1997». Еще раз подчеркну: никто меня не выгонял. Атака началась позже. А в тот момент мне говорили красивые слова про большой вклад. Кто? Например Виктор Степаныч, глава президентской администрации Валентин Юмашев, Татьяна Дьяченко. Не говоря уже
И еще. Уверяю вас, Минкин, я ничего никому не хочу внушить. И потом, опять у вас это странное – «нам». Отвечайте наконец за себя. Вы что, народный избранник? Нобелевский лауреат? Признанный классик? Что вы все время «нам», «мы». Нельзя свои домыслы и фантазии, невежество и злонамеренность прятать за это вот лукавое «нам». Не отождествляйте себя с народом. Поверьте, вы сильно от него отличаетесь. Во всяком случае, мне это заметно.
Мне, откровенно говоря, неудобно убеждать публику в собственном патриотизме. На мой взгляд, это некое подобие эксгибиционизма. Правда, сейчас это модно. Но тем не менее. Мне непонятна логика Минкина, который из моей фразы делает вывод, что я перестал быть патриотом. Я не понимаю, почему у Минкина, да и не только у него одного, патриотизм и казенный оптимизм – это синонимы. Почему нельзя быть патриотом и одновременно, например, пессимистом? Любить и жалеть? Любить и говорить то, что думаешь? Или дозволен только щенячий восторг и ничего больше?
Кстати, патриот с государственником – это не одно и то же. Совсем даже не одно и то же. В некотором смысле это противоположные вещи. Но я боюсь, что это слишком сложно для восприятия Минкиным. Поэтому не буду эту мысль развивать.
Про женитьбу я понял: это Минкин так шутит. «Барбумбия киргуду. Шутка». Оценка – “два”». Не смешно. Честно. Видно – это не его жанр. Как говорится, если у человека нет чувства юмора, то у него должно быть чувство, что у него нет чувства юмора.
Какой же вы несчастный человек, Александр. Убогость какая-то: одна злоба да пафос. Мне вас очень жалко. Это искренне.
– Как, по-вашему, может повернуться экономическая политика российского правительства? Будет ли возврат к старым методам?
– Какое это имеет значение? Как ни верти, все равно это обанкротившаяся страна.
– И вы полагаете, что никакие методы хозяйствования Россию не спасут?
– Я думаю, что бесполезно.
– Могут ли быть реформы в обычном понимании этого слова приемлемы для России?
– Если только Россия откажется от бесконечных разговоров об особой духовности русского народа и особой роли его, то тогда реформы могут появиться. Если же они будут замыкаться на национальном самолюбовании, и искать какого-то особого подхода к себе, и думать, что булки растут на деревьях… Они так собой любуются, они до сих пор восхищаются своим балетом и своей классической литературой XIX века, что они уже не в состоянии ничего нового сделать.
– Но может быть, у России свой
– В экономике не бывает своего пути. Есть законы.
«…Зато мы делаем ракеты и покорили Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей». Господи, как это надоело! Ну что, шпилька по поводу этой пропагандистской жвачки тоже является оскорблением России? Что, Минкин, вы предлагаете «замкнуться в национальном самолюбовании»? Продолжать думать, что «булки растут на деревьях»? Рассуждать в манере Васисуалия Лоханкина про особую духовность? И тогда экономические законы перестанут работать на одной седьмой части суши?
И вовсе не веет из моего интервью безысходностью. По-моему, я четко объясняю, как преодолеть экономический кризис. Во-первых, признать, что экономическим законам плевать на особую и исключительную духовность того или иного народа. Во-вторых, признать, что никакой особой духовности-то и нет, судя по отношению к детям и инвалидам. В-третьих, определить, что духовностью (если таковая все-таки будет найдена) нужно кичиться во внерабочее время. А на работе – работать как все. Как японцы, вьетнамцы, индусы, англичане.
Пример? Пожалуйста. Во всем мире признали, что монополия есть абсолютное зло. В экономике – особенно. Государственная монополия в экономике – хуже не придумаешь. Нет конкуренции, отрасль загнивает, отсутствие прогресса и так далее. От таких монополий всем плохо. Это – закон! И только у нас в России нам говорят: «Газпром не будет реформирован, и это хорошо». Ну за кого нас держат? Понятно же, что если не сейчас, то потом всем не поздоровится, и Газпрому – тоже. Так чего ждем? Почему не реструктурируем? По-прежнему считаем, что экономические законы нам не указ? У нас свой путь? Скучно, господа…
– Вот приводят польский опыт, китайский опыт… Может ли быть он полезен для России?
– Да, безусловно. Я в позавчерашней «Файнэншл таймс» прочитал статью, что государственные чиновники украли в Китае 25 миллиардов долларов на субсидиях на зерно, вот этот опыт очень бы пригодился в России. Правда, там 25 миллиардов нет. А польский опыт ничего особо позитивного не имеет. Это миф, который распространяет МВФ. Что особенного они сделали? Чем они заявили о себе на мировой арене? Продукт какой-нибудь выдали? Ну живут себе, картошку копают.
Да. Я и сейчас считаю, что этот опыт поучительный. Действительно, вот китайцам МВФ дает кредиты для субсидирования сельского хозяйства. И при этом Китай принимают в ВТО. А от России требуют прекратить скрытое субсидирование через низкие тарифы на электричество и газ, а иначе в ВТО не принимают. А о том, чтобы попросить кредиты у МВФ на такое субсидирование, – даже не заикайся.
То есть мало того что китайцам не запрещают субсидирование, а даже в связи с отсутствием у них денег (во что слабо верится, все-таки вторая экономика в мире) выделяют для этого международные кредиты. А нам, нашедшим внутренние источники для субсидирования и не просящим ни у кого для этого денег, – запрещают под страхом неприема в ВТО.