Ясень и яблоня. Книга 2: Чёрный камень Эрхины
Шрифт:
Видно было, что это признание далось ей нелегко, но на Торварда оно никакого впечатления не произвело, поскольку не было новостью.
– И что же это был за сон? – лениво спросил он, вспоминая, чем грозил Эрхине: Дер Грейне становится фрией и его женой заодно, раз уж сама Эрхина не хочет. – Насчет вашего трона там ничего не было?
– Нет, это было в доме, которого я никогда еще не видела. Мне снилось, будто я сижу в пиршественном покое, а Сэла, твоя сестра, кладет мне на колени молот, которым, я знаю, во Фьялленланде освящают заключение брака. И она говорит мне:
– Так, выходит, тебе снилось, что ты будешь сестрой Сэлы? – спросил Торвард, чуть помедлив и вникнув в рассказанное.
– Да. Женой ее брата.
– Ну, поздравляю. У тебя и впрямь, похоже, есть дар предвидения. Я как раз и думал, что надо им в Дымную Гору раздобыть невесту познатнее, раз уж…
«Раз уж я взял к себе в постель их девушку и весь Аскефьорд об этом знает!» – хотел он сказать, имея в виду семейство из Дымной Горы, которое так верно служило его отцу и ему. Но на подобную откровенность при этой лунной деве Торвард все же не решился, потому что она вполне заслуживала уважительного обращения.
– Я возьму в жены Эрхину, а тебя возьмет брат Сэлы, – сказал он вместо этого. – Вот все и устроилось. Я, собственно, фрие про это говорил, но твоей матери тогда не было рядом и она не слышала.
– Но… – Дер Грейне не нашла более содержательного ответа.
Уж не наказала ли Богиня его безумием: он говорит о самом себе как о двух разных людях! Или он собирается взять в жены их обеих?
– Сэла мне не сестра, – пояснил Торвард, даже с облегчением избавляясь еще от одной тайны, которая все так запутывала. – Она – внучка нашего лучшего в Аскефьорде кузнеца, но и только.
– Но как же…
– Да разве она вам говорила, что она дочь конунга? Вы сами это придумали, так зачем же она стала бы вас разочаровывать? Она ведь девушка добрая! – Торвард слегка усмехнулся. – А брат у нее есть, Аринлейв, он здесь с дружиной, ты наверняка его уже видела. Красивый парень, и храбрый, так что он вполне достоин хорошей жены. А я в долгу перед их родом. Сэла сделала для меня больше, чем могла бы сделать родная сестра. И теперь их род будет занимать положение получше, чем было раньше.
– Так она даже… совсем не родстве с тобой?
– Ну, если ты такая дотошная… – Торвард слегка вздохнул и выдал полный отчет: – Мой троюродный племянник по отцовской линии женат на их с Сэлой двоюродной сестре. Конечно, это родство, хотя и не кровное.
Дер Грейне молчала. Внук кузнеца… вместо Торварда конунга… ей, сестре фрии… Но она сама предсказала себе такую судьбу, Богиня послала ей сон. А к чему приводит сопротивление воле Богини, она убедилась на примере Эрхины.
Торвард встал, подошел к выходу, потом обернулся:
– Ну что, позвать его? Хочешь на жениха посмотреть?
Дер Грейне не отвечала, сидя неподвижно и всем видом являя недоуменное смятение. Торвард вернулся, приобнял ее за плечи и дружески прижал ее голову к своему боку. И кому это понадобилось, чтобы все вокруг были обижены и несчастны?
– Не грусти, йомфру. Ты благородная девица,
«Возможно, в одном доме с Браном!» – подумал он, сам усмехаясь широте своих захватнических замыслов. Сэле и Аринлейву он приготовил по подарку. А вот с чем будет он сам?
Ночью он не спал, так же как после первой встречи с Эрхиной полгода назад. Шли последние сутки: судьба фрии Эрхины приблизилась к перелому вплотную, завтра ей предстоит согнуться… или умереть.
В полдень Торвард стоял перед своим шатром, глядя на спускающееся с Холма Яблонь пестрое шествие. Позади него стояли четверо телохранителей, знаменосец и охраняющий знамя, вокруг по порядку располагались дружины всех кораблей, каждый с собственным ярлом и собственным стягом этого последнего. И все, как один, напряженно вглядывались в толпу туалов, пытаясь издалека понять, кто там. Пророческого дара не требовалось, чтобы предсказать: если выбрана война – объявить ему об этом придут мужчины-воины. Если мир…
Толпа приблизилась, стали слышны торжественные звуки медных рогов с головами бронзовых зверей на раструбах. Впереди величаво вышагивали три женщины с золотыми ожерельями на груди и браслетами на руках, одетые в яркие шелковые одеяния: Бресайнех – в темно-синее, Фрейунн – в зеленое, Рифедда – в розовато-лиловое, как цветущий вереск. Как три норны – старуха Урд, средних лет Верданди и юная Скульд. И вместо священных копий войны в руках у них цветочные венки.
И всем стало ясно, что фрия Эрхина предпочла остаться в живых.
Глава 7
Тиммерланд лежал в восточной части Морского Пути, далеко от Квиттинга, но о квиттингских делах Эйрёд конунг был прекрасно осведомлен. Он знал и о клятве на озере Фрейра, вследствие чего с подчеркнутой вежливостью именовал своего гостя Бергвидом хёвдингом, но в его устах даже для бывшего конунга это звучало не оскорбительно, а совсем наоборот: он словно бы давал понять, что звание хёвдинга тоже весьма почетно и приятно. Принимая Бергвида в своей усадьбе под названием Хаукдаль, Эйрёд обращался с гостем учтиво и дружелюбно. Каждый день устраивались пышные пиры, для чего тиммерландский конунг созвал в гости несколько сотен самых знатных людей своей страны.
Знали здесь и о смерти Торбранда конунга, даже о ссоре его наследника с фрией Эрхиной с острова Туаль.
– Не скажешь, что ему сильно повезло! – говорил Эйрёд конунг, еще крепкий, но совершенно седой мужчина лет пятидесяти с небольшим. Отчего он поседел, любопытная Хильда довольно быстро выведала у его дочери, йомфру Хильдеборг: это случилось после смерти ее старшей сестры, йомфру Гунноры, которую Эйрёд конунг любил больше всех. – Ведь всякий конунг Морского Пути должен получать благословение богов на острове Туаль. И мой отец был там в свое время, и я был там шестнадцать лет назад, и мой преемник, кого бы ни послали боги мне на смену, тоже получит на острове Туаль благословение и право на власть над Тиммерландом. Но все мы были благоразумнее, а может быть, и удачливее, и сумели съездить на священный остров без урона для своей чести.