Яшмовая долина

Девни Перри

Я убрал руку, обхватив руль, чтобы было что сжимать.

— Но ты этого не сделала. Потому что не хотела создавать проблем, верно? Потому что они держат этот отель у тебя над головой, как чертову ниточку, а ты — их марионетка.

Элоиза вздрогнула.

— Джаспер.

— Скажи мне, что я не прав.

Тяжелая тишина, воцарившаяся в машине, была достаточным ответом.

— Эта гостиница — твоя мечта, — сказал я. — Ты работаешь не покладая рук. Они хотят, чтобы ты была суровым человеком, а не той, кем ты являешься на самом деле.

Ты отдаешь гостинице всё, что у тебя есть, и этого всё равно недостаточно для твоих родителей.

— Это несправедливо.

— Не так ли? — я усмехнулся. — Мы оставались женатыми, потому что ты боялась, что у тебя его отнимут. Что они будут думать о тебе хуже. Потому что в глубине души они заставили тебя бояться, что они отдадут этот отель кому-то другому.

Элоиза покачала головой.

— Ты всё перевираешь. Они поддерживают меня.

— У них чертовски странный способ показывать это, — пробормотал я. — Они хоть раз поздравили нас после свадьбы?

— Так вот почему ты так странно вел себя на ранчо? Почему ты избегаешь их? Потому что думаешь, что они не поддерживают меня или не рады за меня?

— Я не собираюсь притворяться, что мне нравятся твои родители.

— Джаспер, — она приоткрыла рот. — Не говори так.

Я бросила на нее равнодушный взгляд.

— Значит, ты можешь говорить, что ненавидишь моих родителей, но я не могу возразить против твоих?

Элоиза вздрогнула. Затем ее глаза наполнились слезами.

Блять. Слишком далеко. Я зашел слишком далеко.

Она имела полное право не любить моих родителей. Твою мать, я тоже не любил своих родителей. Но она любила своих. И я просто поставил её перед выбором.

Её семья. Или я.

В салоне стало душно и напряженно. Шуршание шин по асфальту было единственным звуком на многие километры вокруг. Элоиза не отрывала взгляда от пассажирского окна, в то время как я сосредоточился на дороге.

Я должен был почувствовать облегчение, увидев хижину. Это было не так.

— Ты прав, — прошептала она, когда я припарковался. — Все это так. Но я все равно люблю своих родителей.

Такой она была.

Элоиза любила.

Безоговорочно. Без колебаний. Даже если некоторые люди этого не заслуживают. Как я. Заслужила ли я её любви?

— У них благие намерения, — сказала она.

— Ты уверена?

Черт, я вел себя как последняя сволочь. Почему я просто не мог оставить эту тему?

— Ты сказал, что ничего страшного, если моя семья тебя возненавидит, — её подбородок задрожал. — Что так будет проще. Но на самом деле ты имел в виду, что ничего страшного, если ты их возненавидишь. Что тебе будет легче.

Гвоздь вонзился мне прямо в грудь.

Да, так было бы легче.

Уйти. Разорвать всё связи.

Элоиза всхлипнула, вытирая под глазами проступившие слезы.

— Вот за это я и ненавижу твоих родителей. Почему я ненавижу Саманту, несмотря на то, что ты утверждаешь, что любишь её.

Не смей говорить мне, что я боюсь, Джаспер. Не тогда, когда ты боишься не меньше. Ты построил вокруг себя крепость, потому что так боишься, что полюбишь кого-то, а тебя бросят. Ты отталкиваешь всех, даже не дав им шанса приблизиться.

У меня защемило в груди.

— Эл...

Она выскочила из машины, затем вытащила свои сумки и занесла их внутрь, прежде чем я успел помочь.

Я провел рукой по волосам, запрокидывая голову к крыше Yukon.

— Блять.

Она была права. Чертовски прав. Но между свадьбой, встречей с Сэм и поездкой в Париж у меня всё трещало по швам. Нам с Элоизой нужно было поговорить, но в тот момент я не доверял себе, чтобы выразить свои чувства. Чтобы сказать это правильно. Поэтому я отключился, сосредоточившись на одной задаче.

Проверки почтового ящика.

Я вылез из машины и зашагал по подъездной дорожке. Чистый горный воздух ничуть не помог ослабить давление в груди. Каждый шаг давался мне все тяжелее и тяжелее. Но я продолжал идти. К тому времени, когда я вернусь в хижину, возможно, я придумаю, что сказать.

Чтобы исправить это.

Вчерашний день в Париже был невероятным. День, который я никогда не забуду. Я не хотел портить это путешествие ссорой.

В почтовом ящике лежали два журнала, оба для Элоизы, и белый конверт, такой большой, что его пришлось согнуть пополам, чтобы он поместился. Я сунул журналы под мышку, затем осмотрел конверт.

Он было адресовано Элоизе из отдела семейного права Миснер. Её адвокату.

У меня внутри всё сжалось.

Я просунул палец под печать на конверте и вскрыл его. Элоиза уже была в бешенстве. Она может добавить вторжение в личную жизнь в свой список.

Осторожно потянув, я вытащил документы из конверта настолько, чтобы прочитать верхнюю страницу.

Не то чтобы мне это было нужно. Я уже знал, что найду внутри.

Документы на развод.

23. ЭЛОИЗА

Джаспер стоял на веранде с чашкой кофе в руке. Он был в джинсах и футболке, босиком. Смотрел на деревья.

А я смотрела на него.

За последние два дня я видела его спину чаще, чем за все время, что мы были вместе.

Всякий раз, когда я заходила в комнату, он уходил. Ночью он спал лицом к одной стене, а я смотрела на другую.

Все моё тело было тяжелым. Мои мышцы устали почти так же, как и сердце. Никогда в жизни я не чувствовала себя такой уставшей. Две бессонные ночи. Два дня я боролась со слезами, и эта битва полностью истощила меня.

Джаспер поднял свою кружку и сделал глоток кофе. Он даже не взглянул в сторону дома.

Неужели так все и закончится? В тишине?

Комок в моем горле был жесткий, как камень, но я проглотила его. Он ударил по моему пустому желудку, как кувалдой. Закинув сумочку на плечо, я взяла ключи с кухонного стола и вышла из хижины.