Ясир Арафат

Концельман Герхард

Самый влиятельный человек в ООП привык, что в поездках принимающая сторона встречает его как государственного деятеля, а то и как главу государства. Лишь советское правительство не доставило ему этого удовольствия. Официально оно вообще не выступало принимающей стороной, предоставив эту роль Комитету солидарности со странами Азии, Африки и Латинской Америки.

Советские политики, с которыми удалось встретиться Ясиру Арафату, и словами, и поведением показывали, что они не слишком высокого мнения о его боевой организации. Они открыто высказывали свое мнение: «На военное противостояние Израилю способны только регулярные арабские армии. На булавочные уколы ООП Израиль будет отвечать ударами возмездия,

которые затронут не палестинцев, а потенциал арабских государств. Если ООП проявит ум, то она удовлетворится ролью политической организации». К досаде Арафата, иногда срывались и злые слова об «играх в индейцев», которыми занимается ООП. После его возвращения из Москвы я спросил Арафата, который пытался скрыть свое дурное настроение, как он был принят советским правительством. Его ответ: «В Москве 20 градусов мороза — но снег тем не менее был теплым!»

Перед органами Аль Фатах и ООП Арафат мог отчитаться лишь о довольно скудных результатах своей поездки в Москву. Во время обсуждения его не щадили. Его обвиняли в недостаточной силе убеждения. Просто смешно вернуться с обещанием, что могучий Советский Союз пришлет медикаменты и перевязочный материал. Руководство ООП ожидало, что Арафат убедит ведущих советских политиков, что в их интересах снабдить освободительное движение палестинцев тяжелыми гранатометами и современными ракетами.

Резкая критика результатов поездки объясняется также — хотя это и нельзя было предусмотреть заранее — неудачным временем пребывания в Москве: именно в эти февральские дни боевики в Аммане протестовали против распоряжения правительства Хусейна. Милиция Фатах из лагеря беженцев Джебель Вахдат напала на отделение полиции. Аль Фатах и иорданские власти умалчивали о количестве убитых. Критики Арафата считали, что этого инцидента можно было бы избежать, если бы руководитель Аль Фатах находился в это время в Аммане, вместо того чтобы безрезультатно ездить в Москву.

Король Хусейн проявил понимание положения палестинских партизан. Непосредственно после нападения на полицейский участок он был готов ответить на вопросы. Инцидент, как он заявил, не вдаваясь в подробности, был «недоразумением». Указ правительства вообще не был направлен против палестинцев, он скорее имел всеобщий характер, кроме того, он временно приостановлен.

На прямой вопрос, кому же в действительности принадлежит власть в Аммане, последовал ответ: «Власть палестинцев — это наша власть, а наша власть — это власть палестинцев. Мы же все федаины!»

Эти события — по всей видимости, на пользу палестинцам — после прибытия Арафата в Амман закончились. Указ правительства на практике не исполнялся: федаины продолжали носить оружие в Аммане, а авторитет короля упал. Это падение авторитета монарха проявлялось и за пределами города, среди бедуинов. 20 февраля Хусейн был приглашен — с соблюдением традиционных формул вежливости — двумястами шейхами бедуинов выслушать их гневную отповедь; они представляли около двадцати пяти тысяч человек.

Встреча состоялась южнее Аммана, в пустыне. Шейхи бедуинов высказали свое возмущение «притязаниями» палестинцев, которые вели себя, как хозяева Иордании. От имени шейхов выступал глава рода Шакер; он потребовал, чтобы король восстановил свой авторитет в стране. В противостоянии «монархия против анархии» Хусейн всегда может рассчитывать на поддержку родов.

Арафат не воспринял серьезно признаки надвигающейся беды. Ведь король уступил, и по настоянию ООП было даже переформировано иорданское правительство. Он считал, что Амман станет Сайгоном палестинцев, надежным трамплином для действий на занятой территории.

У Арафата все больше складывалось убеждение, что точное копирование вьетнамской боевой

тактики должно гарантировать успех в партизанской войне против Израиля. Чтобы изучить опыт вьетнамцев, непосредственно после неудачной поездки в Москву, в конце февраля 1970 года, Арафат отправился в северовьетнамский город Ханой. Наглядным урокам Вьетконга должна была предшествовать встреча в Пекине.

Отношения с Китаем казались не отягощенными грузом прошлого. Пекинские власти всегда выражали симпатии Аль Фатах. Уже с 1966 года Арафат смог договориться о помощи оружием, пусть и в ограниченном масштабе. С 1968 года члены Фатах проходили в Китае подготовку к партизанской войне.

До 1 мая 1969 года Китай уже поставил ООП оружия на сумму почти десять миллионов немецких марок. Последний транспорт с оружием был выгружен в апреле в иракском порту Басра. СССР протестовал против готовности иракского правительства быть посредником между Китаем и ООП. От правительства Багдада настоятельно потребовали отправить оружие обратно в Китай. Однако ООП удалось мобилизовать своих сторонников в иракской столице и в Басре. Демонстрациями им удалось добиться дальнейшей транспортировки оружия из Басры в Амман.

В феврале 1970 года Арафат отправился в Пекин. Полет возможен был только обходными путями, так как королевство Иордания, в настоящее время страна пребывания Арафата, поддерживало очень хорошие отношения с республикой Тайвань и вследствие этого относилось к странам, не признающим режим в Пекине.

Вначале Арафат летит в Карачи. Чтобы его не узнали в пакистанском аэропорту, он надел гражданский костюм. На голове его на этот раз не традиционный палестинский головной платок — Арафат надел фетровую шляпу. Тем не менее его присутствие не остается в тайне, поскольку ливийский премьер-министр Абдель Салам Яллуд также находится на пути в Пекин. Яллуд узнает и приветствует Арафата. Игра в маски закончена.

Этот краткий визит можно было считать реакцией на равнодушный, даже отклоняющий прием руководителя боевиков московским руководством. В Пекине Арафат был принят Чжоу Эньлаем, который совершенно не отреагировал на то, что ООП старалась установить хорошие отношения с Москвой. Арафат был озабочен, поскольку идеологические разногласия между Москвой и Пекином начались уже давно — дружба с одной стороной могла повлечь за собой конфликт с другой. Чжоу Эньлай сказал Арафату: «Вы представляете национально-освободительное движение, и понятно, что Вы пытаетесь найти поддержку там, где Вы сможете ее получить». В Пекине Арафат получил обещание, что Китай и дальше будет снабжать ООП оружием и оказывать помощь в подготовке военного руководства.

В Ханое Арафат был принят легендарным генералом Гиапом, который подготовился к приему исламских гостей, читая Коран. Гиап процитировал слова Магомета о том, что сила необходима, когда врагу хотят дать отпор. Арафата, который в Аммане все время подчеркивал, что автомат Калашникова приведет к победе, его более опытный собеседник предостерег: «Нельзя однозначно сказать, что власть зависит от оружия. Разумеется, автомат нужен, но для победы его одного недостаточно. Нужны еще пушки, ракеты, бомбардировщики. Нужно все военное оборудование, которым враг также располагает».

Генерал Гиап прежде всего хотел разрушить иллюзию, что боевые теории Вьетконга и учение Мао можно без изменений применять к ситуации палестинцев: «Вьетнамцы и палестинцы, разумеется, имеют много общего, как народы с одинаковой судьбой. Но у нас в нашей борьбе есть преимущества, которых вы не имеете. В отличие от палестинцев, которые должны бороться в окружении, настроенном к ним враждебно, у нас есть дружественный тыл — китайское государство, которое своими просторами предоставляет нам неоценимые стратегические возможности.