Ясная ночь

Джиллиан

– Какого...
– свирепо - и растерянно начал Валентин, обернувшись к дружкам...

Я тоже оглянулась - на Андрея. Лицо его было спокойно-сосредоточенным, и смотрел он на вторую, неподвижную машину. Тёмно-синие глаза на мгновения словно опустели... Внезапный суховатый шелест заставил мужчин, пытавшихся выяснить причину, почему не сработали тормоза, быстро подойти к капоту другой машины. Один из них шумно втянул воздух сквозь зубы: обе фары, раскрошенные в мельчайшую крупу, продолжали с тем же сухим шелестом ссыпаться на землю.

Налётчики взглянули на невозмутимого хозяина поместья, быстро расселись по машинам - и быстро уехали.

Больше всего меня поразило не то, что сделал Андрей, а поведение Барона: чуть только хозяин поместья заговорил по мобильному с кем-то неизвестным, кто сейчас там, у себя, следил за происходящим перед домом, пёс лёг уже не на мою ногу, а между мной и Андреем и изобразил что-то вроде: "я тоже не из последних здесь!".

Глядя на опустевшую дорогу, я спросила:

– Андрей, а у тебя много этих камер?

– В смысле - каких камер?

– Ну, я не знаю, как они называются, но те, которые следят за домом.

– Зоя, я смухлевал, - печально сказал Андрей.
– Нет у нас здесь никаких следящих установок. Меня всякие приборы плохо выдерживают. Ты ещё сама вскоре столкнёшься с проблемой, что лампочки мы здесь меняем довольно часто. Если, например, в следующий раз заглянешь на второй этаж, обрати внимание, что на нём вообще нет электрического освещения. А если хочешь, чтобы домашние приборы на электричестве работали более-менее нормально, не забывай напоминать мне, чтобы я не входил в комнату в момент, когда ты с ними работаешь.

– Ну, ладно, - сказала я, изумлённая, и тут же спросила: - Андрей, думаешь, Валентин сюда больше не вернётся?

– А что думаешь ты? Ты ведь знаешь этого человека больше моего.

– Мне кажется - вернётся, - вздохнула я.

– Вернётся - так вернётся, - пожал плечами Андрей.
– Только когда это ещё будет? Впрочем, мне это неинтересно. Пойдём, я хочу тебе кое-что показать.

Он подал мне руку и повёл меня за дом. Мы прошли торец, за которым Андрей восхитился вычищенными от сорняков грядками, и вышли за сам дом. Сразу за углом я начала замедлять шаги, не в силах поверить глазам. И - остановилась.

Лужайка, зелёная, хотя зелень почти приглушена пёстрыми цветами. Очень ухоженная. А сразу за ней - то ли пруд, то ли маленькое озерце, обсаженное рябиной, а кое-где ивой. На ровной глади - мягкое солнце. По берегу - скамейка здесь, скамейка - там.

– Посидим?
– предложил Андрей, взглянув на моё восторженное лицо.

Мы сели на одну из скамеек, созерцая тёплые солнечные блики на тихой воде.

Только вот на душе у меня было не слишком спокойно. Я всё думала о том, что специально или из необходимости показал Андрей. Значит, я тоже так могу? Значит, так могла и бабушка, а значит - она может меня этому научить? Тому, как пользоваться силой? Мне... хочется! Очень хочется научиться делать такие штуки!

Андрей, наверное, чувствует себя очень защищённым. И я хочу так себя чувствовать!

Кстати, мы сидели на скамейке, и Андрей, как повёл меня за руку к озерцу, так и не разжал пальцев. И я невольно улыбалась, чувствуя его сильную ладонь. И думала о том, что, предложи он мне замужество, нисколько бы не сомневалась.

А потом стемнело, чуть стало попрохладней, мы вернулись в дом. И начали возвращаться студенты: сначала вернулись те четыре парочки, которые были неразлучны, потом на машинах стали привозить девушек. Женя захлопотала проверять, все ли приехали. А я вместе с Бароном снова спряталась в своей комнате, чтобы подумать обо всё, что сегодня произошло... И не заметила, как уснула.

Глубокой ночью я проснулась от ощущения, что кто-то заглядывает ко мне в окно. Испуганно вскочив, я увидела, что Барон тоже насторожённо смотрит в окно.

Только вспомнив, что на мне джинсы и футболка - уснула поверх покрывала, не успев раздеться, успокоилась немного. И вздрогнула, когда в стекло стукнули кончиками пальцев.

9

Стёкла на окнах веранды расположены так, что если сесть на кровати, сразу видно, кто на улице.

Я и села. Почти одновременно с моим движением в окно снова забарабанили пальцы. А женщина, нетерпеливо желавшая меня разбудить, оглянулась, отчего копна рыжих локонов, узнаваемых даже в слабом свете убывающей луны, скользнула по стеклу.

Наверху у меня открыта фрамуга, узкая, но удобная в душную ночь для тока свежего воздуха, поэтому я довольно агрессивно, хоть и вполголоса спросила:

– Чего тебе надо?

– Выйди - поговорим!

Как там у нас, в училище, говорят? Совсем наглость потеряла? Это про человека, для которого наглость стала нормой жизни.

– Уходи, - угрюмо сказала я.
– Не о чем нам говорить. Я спать хочу.

– Я знаю, что к себе не пустишь, но выйти-то ты можешь!
– заявила эта нахалка.
– Я всего лишь хочу с тобой поговорить. Боишься?

– Я спать хочу, - повторила я.

– Слушай, как тебя! Зоя, да? Я не буду ничего делать тебе. Мне нужно только поговорить. О тебе и об Андрее. Я правда тебе ничего не сделаю. Я же не знала, что ты из нашей братии. Своих подставлять нельзя. Тем более ты неопытная.

Тут уж я не выдержала. Полностью развернулась к окну и спросила:

– А откуда ты знаешь?

– Карты на себя разложила, - неохотно сказала ведьма.
– А по ним выходит, что от тебя опасность страшная идёт, если сделать что-то на тебя. Ну, на тебя тоже пришлось разложить - и теперь знаю почему. Ну что? Выйдешь? Я ненадолго. Успеешь поспать.

– Я с Бароном выйду, - предупредила я.

Таисья недовольно скривила губы, но, помедлив, махнула рукой.