Ястреб
Шрифт:
— Боюсь, это пиратская тайна.
Награбленная добыча в одном из его набегов? Элли прищурила глаза, пытаясь определить, насколько он серьезен. Подозревая, что он просто дразнит ее, она жадно схватила платье и удалилась за перегородку.
Спустя несколько минут Элли вышла, чувствуя себя самой собой в большей степени, чем все последние дни. Платье было ей широко в талии и груди — как и следовало ожидать, — но вполне подходило по длине.
Элли хотелось кружиться от радости, но она лишь коротко кивнула пирату.
—
Они попрощались с Мег и покинули ее дом, направляясь в глубь острова к югу. Капитан оказался прав. День был замечательный. Солнечный, ясный и приятно прохладный. Туман еще прикрывал легкой дымкой заросшую вереском землю. С моря дул свежий соленый ветерок. Элли подняла лицо к солнцу, наслаждаясь нежным теплом ярких лучей, ласкавших ей кожу.
На мгновение она снова почувствовала себя маленькой девочкой, которая блуждала по зеленым ирландским окрестностям, до тех пор, пока ее туфли не покрывались грязью, а платье не мялось и не окрашивалось пятнами от травы. Как она любила эти прогулки!
Как давно это было! Элли охватила тоска и сожаление при мысли, что невозможно вернуться назад. Вот и эти дни свободы скоро подойдут к концу.
Они шли бок о бок удобным для нее шагом, для чего, как она подозревала, ему приходилось значительно сдерживать свой темп. Но судя по всему, он не спешил. Он, похоже, никогда не спешил.
— Куда мы идем? — спросила она.
— Увидишь, — ответил он с загадочной улыбкой.
Она наблюдала за ним исподтишка. Казалось, даже солнце обнимало его, сверкая в его белокурых волосах, на бронзово-загорелой коже, окружая его теплым золотистым сиянием. Зрелище было ослепительное.
«Ветер всегда мне в спину», — сказал он однажды. Он был прав. Каково это — знать, что тебе сопутствует удача? Идти по жизни с такой непоколебимой уверенностью? Господь не только наделил его прекрасным лицом, могучим телом и, насколько Элли могла судить, непревзойденным воинским мастерством, но к тому же еще веселым нравом, безмерным обаянием и истинной привлекательностью.
Должно быть, ему это очень приятно. Но может быть, также и чуть одиноко? Все это выглядело несколько односторонне. Вокруг него всегда толпились люди ради того, что он мог им дать — словом или прикосновением, — но что он получал взамен? Может быть, именно этим она отличалась от остальных? Ей от него ничего не было нужно.
— Меня удивляет, что вы так надолго можете покидать своих людей. Разве вам нечем заняться? Например, орудовать этим огромным мечом?
Губы его изогнулись в лукавой усмешке.
— Уверяю тебя, я никогда не пускаю в ход свой клинок без особой нужды.
Щеки Элли залились румянцем, когда она сообразила, что он имел в виду не оружие, а совершенно другое.
— Я не хотела… — запинаясь, пробормотала она.
Он рассмеялся, очень довольный тем, что смутил ее.
—
— Конечно, нет! — горячо возразила она, но щеки ее запылали еще ярче.
Он понял, что она лжет. Вот дьявол!
Не то чтобы она нарочно ходила его искать. Просто на днях она подошла к краю обрыва и случайно взглянула на берег, где пираты развернули лагерь. Там она и заметила его. Он тренировался со своим мечом, с боевым топором и палицей. И пока Элли не спохватилась, она, словно завороженная, наблюдала за тренировкой, невольно восхищаясь мощью и силой, которые он вкладывал в каждый удар.
Ей много раз приходилось наблюдать за тренировочными поединками рыцарей. Но в этом жестоком, беспощадном боевом стиле полуодетых горцев не было ничего цивилизованного. Вполне естественно, что ей стало любопытно. Элли без труда игнорировала тот факт, что ее любознательность ограничилась всего лишь одним впечатляющим примером.
Пират, похоже, не возражал против прогулки в молчании, хотя время от времени указывал на какую-нибудь ферму, называя ее владельца, или на интересное растение, или на красивый пейзаж. Это было приятно. Слишком приятно. Похоже, она не отказалась бы идти так рядом с ним бесконечно долго.
Эта нелепая мысль ошеломила Элли и вернула к реальности. Спаси ее, Боже, ей просто необходимо вернуться домой, прежде чем она окончательно потеряет разум.
— Как долго вы планируете оставаться здесь? — выпалила она.
— Осторожнее, детка, — ответил он с одной из своих ослепительных улыбок, — или ты ранишь мои нежные чувства, заставив думать, будто тебя не радует мое общество.
Элли возвела глаза к небу.
— Не волнуйтесь, — сказала она. — Расточайте свои неотразимые улыбки перед теми, кто их оценит.
Его голубые глаза заискрились весельем.
— Неотразимые? Ты и в самом деле так думаешь?
— Для большинства женщин, я думаю, это так.
— Но мои улыбки абсолютно не действуют на тебя? — Он сокрушенно покачал головой. — На тебя трудно произвести впечатление, няня Элли.
— Не так уж трудно, просто я не поддаюсь на коварные уловки.
— В самом деле? — спросил он, и в глазах его сверкнул вызов. — Я бы не сказал этого прошлой ночью.
Элли напрягла все силы, чтобы голос ее прозвучал спокойно вопреки бешеным ударам сердца.
— Это была ошибка, — осторожно сказала она.
— Ты так это называешь? — спросил он с сарказмом.
Элли постаралась придать своему лицу самое небрежное, беззаботное выражение.
— Мы оба знаем, что это ничего не значило. Естественный результат уединенности, позднего часа и духоты в комнате. На вашем месте мог оказаться любой.
Он остановился и схватил ее за руку. Лицо его осталось бесстрастным, за исключением легкого напряжения вокруг губ.