Явь: Жизнь за жизнь

Яринская Мая

Вода везде течет, везде бывает,

Плодородие в недрах земли омывает,

Как мы в воду березку бросаем,

Так мы бед и неурядиц не знаем.[3]

Вслед за березкой в воду посыпались освещенные на капище травы и крапива, после чего юноши и девушки, обнажившись, забежали в воду. За ними последовали и остальные — взрослые держались ближе к берегу и детям, молодые же наоборот, поближе к середине озера. Девушки задорно резвились, укрываясь от теплых брызг, насылаемых парнями. Смех слышался отовсюду, птицы вторили веселью дружным щебетанием. Природа и не думала

засыпать в эту волшебную ночь.

Баламут со спины подплыл почти впритык к Венцеславе, намереваясь испугать девушку, как только та резко развернулась и сильно ударила ладонями по водной глади.

— Ай! — вода попала прямо юноше в глаза, отчего тот зажмурился и послал ответный хлопок по воде в сторону хохочущей девушки.

Последствия не заставили себя долго ждать — вода накрыла Венцеславу с головой, девушка тоненько ойкнула и уже хотела послать волну, как Баламут перехватил ее руку и с победным взглядом послал ей брызги прямо в лицо. Девушка драматично вздохнула и возмущенно воскликнула:

— Так нечестно! Это запрещенный способ!

— Правда, что ли? — юноша дразняще усмехнулся — Никогда подобного не слыхал.

Венцеслава хитро сощурила глаза и пнула Баламута в ногу — от неожиданности он расслабил хватку и девушка, вывернувшись, окатила его водой. Задорно смеясь, светловолосая быстро уплывала от парня, пока тот пытался ее догнать, уворачиваясь от брызг, летящих с ног.

Наблюдая за шуточной перепалкой, Мороз исподтишка кинул взгляд на Раду, мирно плавающую вдалеке от всех. Осторожно подплыв к ней, Мороз остановился на расстоянии протянутой руки, тихо посматривая на резвящуюся компанию неподалеку.

— Почему Пламена не с нами? — юноша оглядел всех людей в поисках рыжей шевелюры. Огненную макушку среди купающихся он так не заметил.

Радость, не оборачиваясь, бросила взгляд на скрывающуюся за кустами девушку и чуть повела в ее сторону головой.

— Не любит воду, — девушка мягко провела рукой по водной глади. — Когда все купаться идут, она на берегу отсиживается.

Видимо, отсутствие Пламены заметил не только Мороз, но и другие молодые люди. Девушки и парни стали переглядываться между собой, подплывать к другим жителям и смотреть, не плавает ли рыжеволосая рядом. Радость приподняла уголки губ, наблюдая за шуточными поисками подруги, пока юноша следил за ними взглядом, после чего развернул голову в сторону Пламены.

— Почему же?

Не дозволено мне говорить. Коли хочешь узнать, спроси ее сам, — девушка глубже погрузилась в воду, оставляя на поверхности только половину лица.

Юноша разочарованно поджал губы, наблюдая за тем, как Рада задерживает дыхание и полностью скрывается в воде. Приняв этот жест за нежелание говорить о тайнах рыжеволосой, Мороз спокойно прикрыл глаза и раскинул руки в стороны, растворяясь в воде.

Странно, раньше водная стихия не казалась ему настолько привлекательной. А сейчас она успокаивала, обволакивая все тело приятной прохладой. Хотелось соединиться с ней, стать единым целом, расщепляясь на тысячи капелек. Интересно, что было бы, если бы он действительно стал водой? Был бы он буйной рекой, спокойным, тихим озером, или глубоким морем, полным тайн? Скорее всего, он был бы морем — иногда спокойным, приветственным для каждого, кто хочет прокатиться по волнам, а иногда губительным для тех, кто зашел в воды ради получения выгоды, славы и уничтожения других жизней. На дне у него обязательно копошились бы рыбины и разные существа морские. Да и русалки наверняка присутствовали бы. Но Мороз позволял бы им являться только по грязные души тех, кто с недобрыми целями путешествовал бы по морю.

А ведь вода находится в тесном контакте с ветром. Мороз определенно дружил бы с ветром — договаривался, когда можно устроить бурю и кому создать попутный ветер. В качестве образа ветра перед глазами почему-то промелькнула Радость. Непостоянная, загадочная, в какой-то мере, ветреная.

В ее движениях всегда присутствовала легкость и мягкость, а сама девушка нередко была похожа на пушинку, готовую улететь в любой момент. С другой стороны, Радость имела интересную способность влиять на других одними только словами — дар то был врожденный или приобретенный, Мороз не знал. А дар ли это был вообще, юноша, увы, не мог понять — не довелось ему подобного на собственной шкуре испытать. Ветер-то так или иначе может менять и направление воды, и движение пламени, и направление тумана. По большей части, именно ветер решает, в какую сторону будут бежать волны, в какую сторону брызнут искры из костра. Мороза был поражен, когда он осознал, насколько большая сила у стихии ветра.

По спине кто-то мягко провел рукой, от чего юноша вздрогнул и резко открыл глаза. Мгновенно обернувшись, подняв взбалмошным движением волны, он обнаружил перед собой улыбающуюся Радость. Девушка кивнула в сторону берега, якобы говоря «выходить пора, все уже к игре собираются».

Мороз встряхнул головой — совсем в мыслях утонул, действительно уже пора бы и на берег. Загребая руками воду, юноша с девушкой поплыли к берегу, у которого остальные уже натягивали на себя одежду.

Песок был липким и влажным, но от того не менее приятным — Мороз прощупал пальцами все песчинки, пока натягивал на себя рубаху и порты. Онучи надевать было бесполезно — ноги грязные и мокрые, уж лучше по берегу да по земле босиком походить.

Парень скептично хмыкнул, следуя за остальными по протоптанной тропинке. Вылезшая из кустов Пламена попыталась незаметно присоединиться к строю, но молодежь заметила девушку и тут же скучковалась вокруг нее. Задумавшись, Мороз чуть было не врезался в них, однако взрослые окликнули ребят и те, закопошившись, подбежали к основной группе. Вскоре все прибыли к месту назначения — поляне подле капища. Здесь же красовалось два костра, а зажигать их было положено девушкам — вызвавшиеся Чернава и Пламена вышли вперед и склонились над сухими ветками. Немного повозившись с камнями — чего требовали традиции, — девушкам наконец удалось извлечь заветную искру, быстро превратившуюся в высокое пламя, охватывающее все сухие ветки. Со стороны послышались одобрительные возгласы, постепенно перерастающие в хромой звукоряд — народ вразнобой запел, провозглашая начало самой веселой части праздника. Чередование мягких и грубых голосов слилось воедино, образуя неповторимую песню — каждый пел собственную мелодию, идущую из глубины души.

Когда огонь разгорелся ярко-ярко, охватив все дрова полностью, народ опять разделился на группы: взрослые и некоторые дети подошли к столу с яствами, а девушки собрались вместе возле корзин с заранее подготовленными травами и цветами. Заплетая венки и напевая песни, они поглядывали в сторону группы парней, приглядывая себе суженных. Юноши же расположились неподалеку от костра, затеяв шуточные бои. Даже младший Тихомир захотел присоединиться — настолько захватывающим и интересным со стороны казался ему бой Мороза и Мстислава. Вот уж где точно они могли на равных условиях друг другу насолить — и, хотя, Мороз обычно не любил отвечать на подколы и дерзкие шутки, во время шуточных соревнований он мог не на шутку разыграться.

Со стороны стола то и дело доносились обрядовые заклинания, читаемые Горицей. Это время было для трапезы более старшего поколения — взрослые наблюдали за молодыми людьми, пели песни далеко не в унисон, и радовались празднику.

Уже прогоревший костер посылал золотые искры в разные стороны, и заметив это, девушки перестали петь, тихо зашептавшись и оглядываясь по сторонам.

Юноши, поняв намек, закончили последний бой, и более-менее приведя себя в порядок, выстроились вокруг костра. Каждый из них стоял не слишком близко огню, на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Как по команде юноши закрыли глаза и, прислушиваясь к треску дров позади себя, принялись терпеливо ждать.