Явление тайны
Шрифт:
Тесла посмотрела через стекло на их пассажира. Ощутив ее внимательный взгляд, Яффе открыл глаза. Было видно, что он боится. Когда-то преуспевший в искусстве скрывать свои чувства, теперь он не притворялся.
– Хочешь пойти посмотреть? – спросила Тесла.
Он не ответил, и Тесла не стала переспрашивать. Еще одно дело нужно было завершить до того, как они войдут внутрь, поэтому пока она дала Яффе время собраться с духом. Она вернулась немного назад и вышла из-за пальм на подъездной аллее. Полицейские приблизились к воротам, но дальше двигаться не решились. Тесле пришло в голову, что их удерживал не только страх, но и приказ начальства. Она не смела
– Запретная зона! – прокричал кто-то из задних рядов. – Возвращайтесь с поднятыми руками! Все!
– Боюсь, не могу этого сделать, – сказала Тесла. – Продолжайте охранять это место, ладно? У нас тут дело. Кто вами руководит? – спросила она, чувствуя себя пришельцем из космоса, который просит отвести его к главному.
Из-за машины появился человек в хорошо сшитом костюме. Она поняла, что он не полицейский – скорее, из ФБР.
– Я.
– Вы ждете подкрепления?
– Кто вы? – потребовал он ответа.
– Вы ждете подкрепления? – повторила она – Поверьте, вам потребуется больше сил, чем несколько патрульных машин. Скоро начнется большое вторжение.
– О чем вы?
– Окружите Холм. И закройте Гроув. Второго шанса не будет.
– Я еще раз спрашиваю… – начал главный, но Тесла исчезла из его поля зрения прежде, чем он успел закончить фразу.
– Тебе отлично удаются переговоры, – отметил Грилло.
– Дело практики.
– Тебя могли подстрелить.
– Но не подстрелили, – ответила она, возвращаясь к машине и открывая дверь. – Прошу, – обратилась она к Яффе, и поначалу тот никак не отреагировал на ее приглашение. – Чем раньше начнем, тем скорей закончим.
Вздохнув, Яффе вылез из машины.
– Я хочу, чтобы ты остался, – сказала Тесла Грилло. – Если кто-нибудь подойдет ближе, кричи.
– Ты просто не хочешь, чтобы я шел с вами.
– И это тоже.
– Что вы там собираетесь делать?
– Выступим как пара критиков, – ответила Тесла, – и разнесем Искусство.
В детстве Хочкис был заядлым читателем, но смерть Кэролин отбила у него всякую любовь к книгам. Зачем читать боевики, написанные людьми, которые никогда не слышали выстрелов? Книги – ложь. И не только романы. «И это тоже ложь», – думал он, изучая полки в магазине мормонской литературы. Целые тома об откровениях и Божьем промысле. В нескольких он нашел упоминание о Троице, но каждый раз вскользь. В итоге он удовлетворился тем, что разбросал книги по полу. Его воротило от их слащавости. Если бы было больше времени, он бы их сжег.
Пройдя в глубь магазина, он заметил, что на стоянку въехал ярко-желтый «фольксваген». Из него вышли два человека. Более несуразную пару трудно было представить. Один – это бросалось в глаза даже на расстоянии – одет в грязные мешковатые лохмотья, и лицо у него столь отвратительное, что при виде его разрыдалась бы и родная мать. Его спутник – вылитый загорелый Адонис, разряженный как павлин. Хочкис решил, что эти двое не знают ни где они находятся, ни какая опасность им угрожает. Они растерянно оглядывались на пустой стоянке. Хочкис подошел к двери.
– Ребята, лучше уезжайте отсюда, – обратился он к ним Павлин посмотрел в его сторону.
– Это Паломо-Гроув?
– Да, – А что случилось? Землетрясение?
– Все еще впереди, – сказал Хочкис. – Слушайте, окажите себе услугу. Убирайтесь
Теперь заговорил урод, и чем ближе он подходил, тем более бесформенным казалось его лицо.
– Тесла Бомбек, – сказал он.
– А что с ней? – спросил Хочкис.
– Мне нужно ее видеть. Меня зовут Рауль.
– Она на Холме, – сказал Хочкис.
Он слышал, как Тесла упоминала имя Рауль в разговоре с Грилло, но не помнил, в какой связи.
– Я приехал, чтобы ей помочь, – сказал Рауль.
– А вы… – начал Хочкис, обращаясь к Адонису.
– Я Рон, – отозвался тот. – Я просто привез его. – Он пожал плечами. – Если хотите, чтобы я убрался отсюда, я с удовольствием.
– Дело ваше, – сказал Хочкис, возвращаясь в магазин. – Здесь небезопасно. Больше мне нечего сказать.
– Понятно, – сказал Рон.
Рауль потерял интерес к разговору и разглядывал витрины магазинов. Казалось, он принюхивается.
– Что мне делать? – спросил его Рон. Рауль оглянулся на своего спутника.
– Езжай домой.
– Хочешь, отвезу тебя наверх, поищем Теслу? – продолжал Рон.
– Я сам ее найду.
– Пешком тут далеко, брат. Рауль взглянул на Хочкиса.
– Нам нужно кое-что тут сделать.
Хочкис не горел желанием ему помогать и вернулся к своим поискам, краем уха слушая разговор на стоянке.
– Ты точно не хочешь, чтобы я помог тебе найти Теслу? Я думал, это срочно.
– Ну да, это срочно. Но мне… сначала нужно немного побыть здесь.
– Я не против. Могу подождать.
– Я же сказал – нет.
– Ты не хочешь, чтобы я отвез тебя обратно? Я думал, мы повеселимся вечером. Ну, пройдемся по барам…
– Может, в другой раз.
– Завтра?
– Просто в другой раз.
– Ясно. Это значит «спасибо, но никакой благодарности», да?
– Как пожелаешь.
– Ты чертовски странный парень. Сначала сам подходишь ко мне, теперь знать не хочешь. Да пошел ты. Я знаю море мест, где мне отсосут.
И Адонис гордо направился к машине. Второго уже не было видно. Хочкис вернулся к книгам. Раздел о материнстве ничего не обещал, тем не менее он стал изучать и его. Как и ожидалось, там были сплошные сентиментальные банальности и ни единого, даже косвенного, упоминания о Троице. Только разглагольствования о материнстве как высшем предназначении и о том, что женщина – инструмент Бога, а ее величайшая и благороднейшая цель – принести в мир новую жизнь. И совет потомству: «Дети, почитайте своих родителей во Христе, ибо это правильно».
Хочкис честно просматривал книгу за книгой и отбрасывал в сторону, не находя ничего полезного. Остались два последних раздела, и оба не внушали надежды. Хочкис выпрямился и встал на цыпочки, оглядывая палимую солнцем парковку. Под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия. Солнце, конечно, светит, но надолго ли это?
Далеко за парковкой, уже очень далеко, он заметил желтый «фольксваген», выезжающий из Гроува на шоссе. Хочкис не завидовал свободе Адониса, у него не возникало желания найти машину и уехать из города. Гроув – не худшее место для смерти, уютное, знакомое, пустое. Он может кричать, умирая здесь, – никто не узнает о его трусости. Или погибать молча – никто не станет над ним рыдать. Пусть Адонис уезжает. Ему нужно прожить свою жизнь. Она коротка. Если же усилия Хочкиса и его товарищей окажутся напрасными и победит надвигающаяся ночь, жизнь станет совсем короткой. И даже если они справятся с врагом (на что мало надежды), жизнь по-прежнему останется мимолетной. В конце она всегда прекрасней, чем в начале.