Явная угроза

Сугралинов Данияр

Прижав к себе, Хайро гладил меня по голове, как маленького, и успокаивал:

— Их не вернуть, Алекс, их не вернуть… — Он сам не мог сдержать слез. — Но подумай о тех, ради кого еще нужно жить и бороться!

— Нашли Тиссу? — Я очень надеялся, что список жертв сократится хотя бы на одно имя. — Хоть что-то узнали?

— Не до того было, да и… расклеился я… — признался Хайро. — Это же мой провал! Если кого и винить, Алекс, так это меня!

— Нет, — буркнул Ханг. — Это ОНИ виноваты. Они и больше никто!

— Ханг прав, — выдавил я.

— Столько

людей погибло, — пробормотал Хайро. — Всех нужно достойно проводить! Тело Малика надо отправить родителям, помочь организовать похороны… А мне рук не хватает! Рой и Мария мертвы, Йоши тяжело ранен, Сергей держится, но и ему пришлось непросто. Наших, местных, тоже надо похоронить, а не сжечь в крематории, но это взвалил на себя Вилли… А мне нужно отвезти вас на тесты. — Он посмотрел на Эда и Риту. — Завтра, как им станет полегче, определим в клинику, чтобы они получили отсрочку от тестов. Это могут сделать только лицензированные врачи…

— Да, да, конечно… — пробормотал я, глотая слезы и стирая их окровавленным кулаком.

— Томоши сейчас у Энико, — счел нужным сказать Ханг. — Даже не знаю, кто из них больше перепуган и кто кого утешает. Тоби заперся у себя и молится черт его знает каким богам, наверное, сразу всем…

За своими обычными шутками он скрывал боль, но я внезапно ощутил, как сильно люблю Ханга. Как брата, которого у меня нет. Обняв его, я тихо сказал:

— Спасибо, что спасся сам и спас Эда.

Ханг пробормотал, что поступил бы так с любым из нас, а я горько подумал, что вселенная посмеялась надо мной, поманив успехом, а потом схватила за волосы и со всей мочи впечатала лицом в асфальт…

Я с тоской вспомнил то чувство покоя и гармонии, что обещало Ядро.

А потом злобно сплюнул кровь и ощерился:

— Значит, «Дети Кратоса»?

Хайро кивнул. Увидев, какое безмятежное и красивое лицо у Риты, я вдруг успокоился. Ужасно так думать, но я ощутил радость от того, что погиб Малик, а не она или Эд, и тотчас устыдился собственной мысли.

Да, судьба нанесла такой удар, от которого я, может, никогда не оправлюсь. Потери слишком велики…

Но я не опущу руки. Орка с два! Член Белиала им в глотку!

Не успокоюсь, пока не отомщу тем, кому мало было власти, топовых гражданских привилегий и всех богатств мира. Эти нелюди как раковые клетки, губящие здоровые ткани. Сколько бы ни было ресурса — надо больше. Отобрать последнее, уничтожить, растоптать, лишь бы набить свою ненасытную утробу. Чужие жизни на кону? Им даже не плевать, они никого, кроме себя, людьми не считают. Мы для них биомасса, расходный материал.

Что ж, пусть подотрутся своим мнением, потому что «биомасса» даст сдачи.

— Они ответят, — сказал я без пафоса, холодно констатируя факт.

Хайро и Ханг кивнули:

— Ответят.

Это прозвучало как приговор. С минуту все молчали, пока Хайро не поднялся со стула. Поиграв желваками, он велел:

— Живо приводите себя в порядок и собирайтесь на тесты. Костюмы

и галстуки Мария для вас закупила… — Его лицо перекосилось от душевной боли, но он взял себя в руки. — В общем, загляните в гардеробную. В дороге отоспитесь. Кстати, Тобиас летит с вами.

Поднявшись, я нехотя отпустил руку Риты и пошел за Хангом, но остановился, мотнул головой:

— Сначала мне нужно увидеть Малика, Марию, Роя, Трикси… Хочу принести им клятву.

Эпилог. Кусаларикс

Не прошло и двух часов с того момента, как Скиф и его друг Бомбовоз покинули Дисгардиум, а Кусаларикс уже получила сигнал от бригадира Шончера: «Принимай работу, босс!» Сообщение было передано через амулет связи, но, везде чуя подвох, гоблинша затребовала связь через Зеркало дальновидения — надо было лично убедиться в том, что храм построен и ничто не угрожает ни ему, ни строителям.

Открыв портал по маяку, жрица Спящих поспешила войти. Она очень устала — не физически, а морально — от потерь. Выплакала все слезы по друзьям, близким и родственникам, погибшим в войне с Чумным мором, но ни на миг не подумала, что партнерство со Скифом — ошибка. Ни тогда, когда он сам был нежитью, ни сейчас, когда нежить заняла святую святых любого гоблина — Кинему.

Храмы Невра и Маглубайта оккупировали мертвецы, алтари были осквернены и залиты чумой, но Кусаларикс никогда не достигла бы высот в Зеленой лиге и Лиге гоблинов, если бы не умела правильно просчитывать шансы и делать ходы в нужный момент, а не под влиянием эмоций.

Четвертый храм Спящих сразу после уничтожения Чумного мора — вот ради чего она не спала и использовала свое влияние, дергая за ниточки, подмазывая, убеждая, угрожая и портя отношения. Верховный совет ополчился на нее после смерти Вонпрутиха, почтеннейшего члена совета и негласного лидера всех гоблинов. Но Кусаларикс не просто выстояла и убедила совет эвакуироваться именно на Кхаринзу, а не в Шак или Дарант. Кусаларикс выкрутила и выжала из Лиг — и Зеленой, и гоблинской — все ресурсы ради этой победы.

Просьба Скифа посвятить храм в Лахарийской пустыне Спящим стала для нее высшей наградой. Мальчик, возможно, и сам не понял, какую честь ей оказал. Ведь посвящение — это не что-то обыденное, это прикосновение к богам, выбор, кому из оставшихся Спящих посвятить храм, что влечет и благодарность избранного, и благословение других.

Она видела перспективу, ясно понимая, что будет, когда в мир явятся все Спящие. Другим богам просто не останется места, а те, кто был у истоков Единства, возглавят мир и поведут его к светлому будущему. Там не будет войн и смертей невиновных, потому что последователям одних и тех же богов нечего делить, и даже самый ленивый неудачник найдет, как прокормиться без краж и грабежей…