Яйцо глака. Антология
Шрифт:
Дойл свернул на эту колею и остановился.
Затем вылез и постоял с минуту, осматривая овраг.
— Ты чего встал? — спросила Мейбл.
— Собираюсь зайти к Меткалфу с тыла, — сказал он.
— Не оставишь же ты меня здесь?
— Я ненадолго.
— К тому же здесь москиты, — пожаловалась она, отгоняя насекомых.
— Закроешь окна.
Он пошел, но Мейбл его окликнула:
— Там ролла остался.
— Он до тебя не доберется, пока заперт в багажнике.
— Но он так стучит! Что, если кто-нибудь пройдет мимо
— Даю слово, что по этой дороге уже недели две как никто не ездил.
Пищали москиты. Он попытался отогнать их.
— Послушай, Мейбл, — взмолился он, — ты хочешь, чтобы я с этим делом покончил, не так ли? Ты же ничего не имеешь против норковой шубы? Ты ведь не откажешься от бриллиантов?
— Нет, наверно, — призналась она. — Только поспеши, пожалуйста. Я не хочу здесь сидеть, когда стемнеет.
Он повернулся и пошел вдоль оврага.
Все вокруг было зеленым — глухого летнего зеленого цвета. И было тихо, если не считать писка москитов. Привыкший к бетону и асфальту города, Дойл ощутил страх перед зеленым безмолвием лесистых холмов.
Он прихлопнул москита и поежился.
— Тут нет ничего, что повредило бы человеку, — вслух подумал он.
Путешествие было не из легких. Овраг вился между холмов, и сухое ложе ручья, заваленное валунами и грудами гальки, вилось от одного склона к другому. Время от времени Дойлу приходилось взбираться на откос, чтобы обойти завалы.
Москиты с каждым шагом становились все назойливее. Он обмотал шею носовым платком и надвинул шляпу на глаза. Ни на секунду не прекращая войны с москитами, он уничтожал их сотнями, но толку было мало.
Овраг сузился и круто пошел вверх. Дойл повернул и обнаружил, что дальнейший путь закрыт. Масса сучьев, обвитых виноградом, перекрывала овраг, завал смыкался с деревьями, растущими на отвесных скатах оврага.
Пробираться дальше не было никакой возможности. Завал казался сплошной стеной. Сучья были скреплены камнями и сцементированы грязью, принесенной ручьем. Цепляясь ногтями и нащупывая ботинками неровности, он вскарабкался наверх, чтобы обойти препятствие. Москиты бросались на него эскадронами, он отломил ветку с листьями и пытался отогнать их.
Так он стоял, тяжело дыша и хрипя, пытаясь наполнить легкие воздухом. И думал: как же это он умудрился попасть в такой переплет? Это приключение было не по нему. Его представления о природе никогда не распространялись за пределы ухоженного городского парка.
И вот, пожалуйста, он стоит где-то среди деревьев, старается вскарабкаться на богом забытые холмы, пробираясь к месту, где могут расти денежные деревья — ряды, сады, леса денежных деревьев.
— Никогда бы не пошел на это, ни за что, кроме как за деньги, — сказал он себе.
Он огляделся и обнаружил, что завал был всего два фута толщиной и одинаковый по толщине на всей своей протяженности. Задняя сторона завала была гладкой, будто ее специально загладили. Нетрудно было понять, что ветви и камни
Кто бы мог решиться на такой труд, удивлялся Дойл. Здесь требовалось и терпение, и умение, и время.
Он постарался разобраться, как же были сплетены сучья, но ничего не понял. Все было так перепутано, что казалось сплошной массой.
Немножко передохнув и восстановив дыхание, он продолжил путь, пробираясь сквозь ветки и тучи москитов.
Наконец деревья поредели, так что Дойл уже видел впереди синее небо. Местность выровнялась, но он не смог прибавить шагу — икры ног сводило от усталости, и ему пришлось идти с прежней скоростью.
Наконец он выбрался на поляну. С запада налетел свежий ветер, и москиты исчезли, если не считать тех, которые удобно устроились в складках его пиджака.
Дойл плашмя бросился на траву, дыша, как измученный пес. Перед ним меньше чем в ста ярдах виднелась ограда фермы Меткалфа. Она, как блестящая змея, протянулась по склонам холмов. Перед ней виднелось еще одно препятствие — широкая полоса сорняков, как будто кто-то вскопал землю вдоль изгороди и посеял сорняки, как сеют пшеницу.
Далеко на холме среди крон деревьев смутно виднелись крыши. А к западу от зданий раскинулся сад, длинные ряды деревьев.
«Интересно, — подумал Дойл, — это игра воображения или действительно форма деревьев такая же, как у того дерева в городском саду Меткалфа?» И только ли воображение подсказывало ему, что зелень листьев отличалась от зелени лесных деревьев и была цвета новеньких долларов?
Солнце палило ему в спину, и он почувствовал его лучи сквозь просохшую рубашку. Посмотрел на часы. Было уже больше трех.
Дойл снова взглянул в сторону сада и на этот раз увидел среди деревьев несколько маленьких фигур. Он напрягся, чтобы разглядеть, кто это, и ему показалось, что это роллы.
Дойл начал перебирать различные варианты поведения на случай, если не найдет Меткалфа, и самым разумным ему представилось забраться в сад. Он пожалел, что не захватил с собой мешка из-под сахара, который дала ему Мейбл.
Беспокоила его и изгородь, но он отогнал эту мысль. Об изгороди надо будет думать, когда подойдет время перелезать через нее.
Думая так, он полз по траве, и у него это неплохо получалось. Он уже добрался до полосы сорняков, и никто еще его не заметил. Как только он заберется в сорняки, будет легче, потому что там можно спрятаться. Он подкрадется к самой изгороди.
Он дополз до сорняков и вздрогнул, увидев, что это самые густые заросли крапивы, какие ему когда-либо приходилось видеть.
Он протянул руку, и крапива обожгла ее. Как оса. Он потер ожог.
Тогда он приподнялся, чтобы заглянуть за кусты крапивы. По склону изгороди спускался ролла, и теперь уже не было никакого сомнения, что под деревьями виднелись именно роллы.