Яжмаг. Трилогия
Шрифт:
И все сны прерывает росчерк,
Взмах клинка на излёте, косо,
Смерть не ставит знаки вопроса…
Город у нас довольно большой, однако важная информация (хорошая или плохая) разносится быстро. Кажется, Нонну начинали узнавать на улицах. По крайней мере, я отметил ещё тройку упырёнышей на скейтбордах; одну молодую ведьму в
Все они в той или иной мере могли представлять опасность практически для любого рассеянного прохожего. А в данной ситуации даже для меня. Это ещё не все они знают о яжмаге, объявленном вне закона, настоящее веселье начнётся через денёк-другой. Обычно наша братия стоит на светлой стороне, принося заметный урон тёмным силам. Реже на тёмной, булавочными уколами раздражая светлую. Сейчас у обоих противников есть реальный шанс взять реванш. Вы думаете, никто этим не воспользуется?
Собственно, правота моих грустных мыслей была подтверждена тревожным ржанием белой лошади с барельефа, стоило нам повернуть от мостовой к нашему подъезду. Две гаргульи, серые, словно штукатурка, гулко упали с флангов, отрезая любое поле для манёвра. Они ничего не говорили, ибо не за этим пришли. Но, оскалив клыки, сразу нацелились на моё открытое горло.
– Ничего не бойтесь, – успел предупредить я удивлённую Нонну, расквашивая первой гаргулье нос. Рукоприкладство не магия: не запрещено, значит, разрешено.
Я ещё не успел насладиться болью в разбитых костяшках кулака, как моя спутница завизжала. Страстно и со вкусом, так сказать, от всей души! Когда мне удалось прикрыть ей ротик ладонью, она возмущённо выдохнула дым носиком, чуть не укусила меня в сердцах, но успокоилась. От двух мускулистых гаргулий с впечатляющей пастью и могучим размахом крыльев остались лишь две горстки жутко вонючего пепла на асфальте…
– У вас кровь на руке!
– Вы что-то сказали?
– Я говорю, кровь! У вас, вот! Вы пальцы разбили!
– А, это? Ерунда, это кровь, я пальцы разбил.
– Ярослав, вы, вообще, меня слышите?
По её тревожному взгляду я понял, что, видимо, где-то туплю или неадекватно расцениваю ситуацию. Нонна осторожно перевязала кисть моей правой руки предоставленным ей моим же носовым платком и потянула меня за собой.
Мы вошли в парадную, поднялись на третий этаж, и Фамильяр собственноручно распахнул нам двери. Так вот надо же было, чтоб именно в этот момент раздался телефонный звонок. Не ответить было невозможно, моего общения жаждала та самая горилла из «Книжной лавки писателей».
– Да, слушаю вас. – Я предупреждающе поднял палец, призывая Нонну к молчанию. – Вас не слышно… Я же говорю, вас не слышно…
В эту минуту моя заботливая спутница просто отобрала у меня сотовый, радостно защебетав:
– Ой, простите, Ярослав почему-то потерял слух. Да, а зрение ещё раньше. И руку разбил, такой день, ужас, ужас! Куда прийти? Ясно. Это срочно? А то он весь такой больной. Ну хорошо. Да. Конечно, я его привезу и отвезу! Спасибо большое!
Если я что и угадывал из всей её пылкой речи, то в основном по артикуляции губ. Мой слух странным образом отказывался мне подчиняться, хотя ранее визг Нонны не разрывал мои барабанные перепонки. Да и сейчас, если вдуматься, кровь из ушей не шла, вот только слышимость была сугубо избирательная, на уровне генерации случайных чисел.
– Я так понял, что мы куда-то едем?
– Да. Спускаемся вниз, нам должны прислать машину, – бодренько откликнулась правнучка архангела. По факту она, конечно, прапрапраправнучка, но это же так длинно… – А кто эта милая девушка, что сейчас звонила? У неё удивительно мелодичный голос.
– Угу, – мысленно согласился я. – И крайне запоминающаяся внешность. Не хочу портить сюрприз, сами увидите.
Внизу стояла чёрная «Волга». Состояние тачки просто идеальное, словно она лишь пару минут назад сошла с заводского конвейера в Нижнем Новгороде! Чоткий же ты Сотона, а ведь шанс встретить такую антикварную тачку на улицах Санкт-Петербурга близок к полутора процентам из ста. Мой отец всегда говорил: если бы в своё время не остановили выпуск «Волги», то эта машина имела бы все шансы стать советским «мерседесом».
За рулём сидел тот самый блёклый парень с паучьими ногами.
Нонна этого не заметила, удобно располагаясь на заднем сиденье, я же демонстративно сел на переднее пассажирское справа от водителя. Лысый пытался сделать вид, что он меня не знает, но…
– Эй, челоэк! Почему не в маске? Нарушаем, значит, постановление правительства? Чё молчим? А ну тя, чтоб быстро, в ритме борзой тройки, доставил нас к твоим хозяевам!
– …ах!
– И не материться тут при дамах! Не то сопатку расквашу!
– …ёк?…оп!
– Вот то-то, смотри у меня! Наберут в обслугу для приличных господ всякого простодырого хамья!
– Ярослав, – испуганно вцепившись сзади в моё плечо, зашептала Нонна, – что вы такое говорите? Зачем вы с ним так? Я вас не узнаю.
– А я инвалид. Слепой, глухой да ещё и раненый. Мне можно, – широко улыбнулся я бледному от ярости водителю. – Можно ведь, а? У-у, морда ты холопья…
Скрип зубов заглушался только скрипом тормозов на резких поворотах. Особенных пробок на улицах не было, они появятся ближе к вечеру, хотя на Невском, конечно, пришлось постоять. Всю дорогу, невзирая на слабые протесты моей спутницы, я продолжал троллить водилу, потому что это было в моих интересах. Конечно, финт с монетой второй раз не прокатит, но у нас, яжмагов, есть и другие, не менее коварные методы самозащиты.
Нас высадили почти напротив входа. Водитель выходить отказался по вполне понятным причинам, втопил по газам, уносясь за угол, а мы с Нонной на минуточку остановились у дверей знаменитого здания.
– «Книжная лавка писателей», – серьёзно прочитала она. – Ой, а они там правда есть? Я никогда в жизни не видела живого писателя, это же великие люди, творцы духовности, инженеры человеческих душ.
Мне приходилось пару раз быть случайным гостем на нетрезвых сейшенах этой пишущей братии, так что имел собственное мнение о творцах и инженерах, которое лучше оставить при себе. Хотя признаю, бесконечные разговоры о вечном в литературе лучше всего идут именно под русскую водочку. Но я фанат иных напитков и других тем…