Язон четырех морей
Шрифт:
– Я никогда не претендовала на это! – вскричала она дрожащим голосом. – Раз уж вы хотите все знать, то знайте, что Император был только вторым моим любовником. А первым стал освобожденный с понтонов в Плимуте бретонский моряк, с которым я бежала из Англии. Он спас меня при кораблекрушении и от грабителей, и именно он овладел мною на соломе в риге. И я позволила ему это сделать, потому что еще нуждалась в нем и потому что он умирал от желания! Хотите знать его имя? Его зо…
Оглушительная пощечина оборвала ее слова и рассеяла вызванное гневом опьянение. Как наказанный ребенок, она приложила руку к запылавшей щеке и подняла на Язона полные слез глаза. Перед его искаженным яростью лицом
– Грязная маленькая шлюха! И сколько их было у тебя с тех пор? Кому ты еще отдавалась? А?.. Подумать только, что я тебя любил! Что я говорю? Любил? Я боготворил тебя… я был без ума от тебя… без ума до такой степени, что не смел тебя коснуться… до такой степени, что готов был убить человека, который обладал тобой и которого я от всего сердца уважал!.. Но его, сколько раз ты его обманывала? И с кем?.. С этим русским, без сомнения!
Грозовое неистовство гремело в этом задыхающемся голосе. Обезумев от страха и отчаяния перед подобным гневом, Марианна, понимая, что она пробудила в этом человеке тайные силы страстной души, тем более грозные, что обычно он умел укрощать их своей непреклонной волей, хотела попытаться успокоить его. Она ухватилась за железные руки, которые держали ее за плечи и безжалостно трясли, как орех в сентябре.
– Язон! – простонала она. – Успокойтесь! Выслушайте меня хотя бы.
Но он затряс ее еще сильней.
– Конечно, я выслушаю тебя! Ты ответишь. Итак, этот русский? Можешь ли ты поклясться памятью матери, что он никогда не обладал тобой?
В памяти Марианны предстала отвратительная картина минувшей ночи, и она издала стон агонии.
– Нет, нет!.. Только не это!.. Не это!..
– Ты будешь отвечать, говори? Ты скажешь мне… ты…
Ответом был хрип. Теряя разум от ярости, Язон схватил Марианну за горло и начал сжимать, сжимать… Она закрыла глаза, перестала сопротивляться. Она умрет, умрет от его рук! Так будет гораздо проще! Надо только позволить ему действовать, а завтра люди Савари соединят их в ином мире… Она уже теряла последние силы. Красные круги побежали перед глазами. Она обмякла в душивших ее жестких руках, и Язон внезапно сообразил, что ниточка ее жизни вот-вот оборвется… Он так резко отпустил ее, что она зашаталась и упала бы на пол, если бы за ней не оказалось готовое принять ее на себя кресло. Она отдалась на несколько секунд мягкости подушек, хватая воздух, мало-помалу заполнявший ее легкие. Она слегка помассировала помятое горло. Словно огненный шар прошло по нему вырвавшееся всхлипывание. Гроза теперь во всю мощь гремела вокруг, окутывая их адским пламенем, но не более адским, чем горевшее в их душах. В полном отчаянии она страдальчески прошептала:
– Я люблю тебя… Перед Богом, который меня слышит, клянусь, что я люблю тебя и никому не принадлежу!
– Убирайся!..
Открыв глаза, она увидела, что он повернулся к ней спиной и отошел к дальней стене. Но она также видела, что он дрожит, и рубашка прилипла к его смуглой коже. Она с трудом встала с кресла, чувствуя, что горит в лихорадке и все кружится вокруг нее. Но она не могла уйти, не сказав наконец, зачем она пришла, не предупредив его. Раз он оставил ее в живых, она не хочет больше, чтобы он умер!.. Он должен жить, жить! Даже если ей придется провести остаток дней, потеряв его, в медленном угасании. После того, как она в слепом гневе учинила подобную нелепость, справедливо, что она поплатится.
Ценой невероятного усилия воли она пошла к нему через сотни лье пустынной степи, какой представлялся в ее глазах этот салон.
– Я не могу уехать, – пробормотала
– Мне нечего узнавать! Я больше не хочу тебя видеть, никогда! Убирайся!
Несмотря на грубость слов, голос Язона потерял свою резкость. Он стал мрачным и печальным, вдруг удивительно похожим на тот голос, что Марианна однажды вечером услышала из зеркала.
– Нет… Слушай! Сегодня вечером тебе нельзя выходить! Я пришла сказать тебе это! Если ты поедешь к Квентину Кроуфорду, ты погиб! Ты не увидишь восхода солнца!
Язон стремительно обернулся и на этот раз с подлинным изумлением посмотрел на Марианну.
– К Кроуфорду? Это что еще за выдумки?
– Я знаю, что ты не хотел бы в этом признаться, но отрицать бесполезно, ибо это только потерянное время. Я знаю, что шотландец ожидает тебя в одиннадцать часов вечера вместе с другими людьми по причине, которую я не хочу знать, потому что она касается только тебя… и потому что в моих глазах ты не совсем не прав.
– Каких людей ты имеешь в виду?
Марианна опустила голову, стесняясь произнести имена заговорщиков.
– Барон де Витроль, шевалье де Брюслар.
– Я не знаю никакого Витроля, но мне известно, кем является шевалье де Брюслар, как и вам, впрочем, если мне не изменяет память. Не скажете ли вы, что у меня общего с этими заговорщиками? Может быть, вы надеетесь заставить меня поверить, что вы делаете мне честь, считая меня одним из них?
– А что мне остается? Разве вы не должны прибыть к Кроуфорду на улицу Анжу? – сказала Марианна, немного выбитая из колеи абсолютным хладнокровием и веселостью.
– Совершенно верно! Я должен отправиться к Кроуфорду… завтра утром, на завтрак. А также чтобы полюбоваться его замечательной коллекцией картин. Но, если я вас правильно понимаю, я должен отправиться туда сегодня вечером на встречу с этими странными субъектами? Вы, может быть, скажете, для чего?
– Разве я знаю! Мне только стало известно, что вы замешаны в заговоре роялистов, ставящих своей целью заключение любой ценой мира с Англией, что заговорщики должны собраться сегодня ночью у Кроуфорда, очевидно, ведущего двойную игру, и что Савари приготовился арестовать всю банду, которая немедленно будет препровождена в Венсенн и на рассвете расстреляна без суда. Вот почему я пришла сюда: умолять вас не ходить туда… чтобы спасти вам жизнь. Даже если эта жизнь принадлежит другой…
Язон буквально упал в кресло, уперся локтями в колени и поднял к Марианне взгляд, в котором изумление соперничало с доброжелательностью.
– Хотел бы я все-таки знать, откуда вы выудили эту бабушкину сказку? Клянусь вам, что я ни в чем не замешан! Я – заговорщик, вместе с роялистами, людьми сбежавших принцев, которые думали только о спасении своей шкуры, оставив короля умирать на эшафоте, а малютку Людовика XVII чахнуть от нищеты в Темпле? Я на стороне англичан?
– А почему нет? Разве мы познакомились не в Англии? Разве вы не были другом принца Уэльского?
Язон пожал плечами, встал и сделал несколько шагов к книжному шкафу.
– Кто угодно может стать «другом» Георга, если только он представляет собой что-то оригинальное, чем-то отличающееся от обычных человеческих стандартов. Действительно, он принял меня в свою шайку, потому что я был другом Орландо Бриджмена, одного из его приближенных. Это тот Орландо, который помог мне прийти в себя после гибели моего корабля у берегов Корнуэльса. Мы с ним знакомы давно. Следовательно, у меня был друг англичанин. Но это не значит, мне кажется, что я обязан во всем поддерживать Англию? Особенно сейчас, когда отношения между нашими странами с каждым днем портятся и делаются все более напряженными. Война явно приближается…