Язва на полставки

Муравская Ирина

Ясное дело пицца в конечном итоге заказана, причём в трёх вариантах. К ней в компанию весьма гармонично вписывается суши-сет. Следующие пару часов опустошаем купленную тару, общаемся и играем в настольные игры. “Уно”, “Взрывные котята”, “Свинтус”. Миленько, забавно, но на “Дженго” моему терпению подходит конец.

За окном разливаются Белые ночи, а я тут тухну. Не могу. Понятно, что ребята привыкли к Питерскому ритму жизни, для них он обыден, как для москвичей прогулки вдоль вечерней Тверской до Красной площади, но для меня-то

всё в новинку! Я ещё не успела насыться этим городом!

А потому под предлогом очистить стол для Монополии по "Игре престолов", собираю пустые пивные бутылки и опустевшие пакеты из-под чипсов, тихонько выскальзывая из гостиной. Вышедший следом Демьян ловит меня с ключом в руке, телефоном в зубах и в одном сапоге.

– Далеко собралась? – интересуется он, прикрывая за собой дверь, чтобы остальные не видели. Хм, может не всё пропало? Может сможем договориться полюбовно?

– Ммм… – строю невинную улыбочку, но с учётом сжатой челюсти получается не особо. – Не очень.

– А конкретнее?

К моему огромному облегчению, на Игнатенко снова надето максимум одежды, выпаренной и высушенной электрическим помощником, так что ко мне возвращается способность связано излагаться и не блеять.

– Прогуляться хочу. Не могу сидеть в четырёх стенах!

– У тебя и правда шило в заднице.

– Попробуешь достать? – ляпаю прежде чем мозг понимает, что такую чушь нормальные люди вслух не произносят.

– Нет. Пожалуй, оставлю всё как есть. Жди внизу. Отпрошу тебя у брата.

Эээ…

– Зачем?

Да у меня сегодня прямо день тупых вопросов!

– Чтобы за тобой с поводком не явились. Согласись, смотреться будет не очень.

– Даня хуже родителей, у которых пунктик на комендантский час и неукоснительное подчинение. Он же меня одну не отпустит.

– Именно поэтому я иду с тобой. Если не будешь снова меня топить, даю слово, постараюсь сильно не раздражать.

Вата фак???

– А как же купля-продажа Винтерфела и Железных островов?

Игнатенко кривится. Ну да. Нужна ему больно эта ерундистика. Он в настолках вообще участия не принимал. И пить почти не пил. Всё это время без особого интереса залипал на телек, раз в пятнадцать минут выходя курить на балкон.

Меня накрывает нерешительность.

Идти с ним вдвоём? Куда-либо? Это после сегодняшнего-то неудачного знакомства? Это точно хорошая затея?

Ночью Петербург преображается и становится ещё прекраснее! Невский проспект вообще словно сходит со страниц сказки. Улица переливается в бликах фонарных столбов, здания подсвечиваются рассеивающимися прожекторами, мигают вывески работающих кафе, а по дороге проносятся смазанными пятнами автомобили, играя включёнными фарами в слепящих зайчиков.

Город только просыпается. На улице, подобно грибам после дождя, вырастают уличные музыканты. Их много. Едва ли не каждый участок от светофора до светофора занят под своё

представление. На зелёном мосту юный паренёк нереально круто играет на скрипке, а через дюжину шагов на смену заступает квинтет, вживую исполняющий "Группа крови на рукаве". Очень круто исполняющий, кстати. Ребята таланты.

Народу много, но местных от туристов отличить проще простого. Туристы то и дело озираются по сторонам, пытаясь объять необъятное. Местные же целенаправленно идут по проспекту, уже ничему не удивляюсь. Однако некоторые красоты мимо тоже не пропускают.

Какие-то девчонки с хихиканьем проходят мимо, заинтересованно поглядывая на Демьяна. Тот и бровью не ведёт. Едва ли их замечает. Такой неприступный, вы посмотрите. Молча вышагивает рядом со мной с видом языческого божка. Руки в карманах, в зубах сигарета, волосы падают на глаза.

– Так и будешь молчать? – не выдерживаю. Уже минут пятнадцать прошло, как мы вышли из подъезда, а он не проронил ни слова.

– А разве плохо?

– Раздражает. Зачем со мной увязался, если тебе это без интереса?

– Оставаться в квартире и заниматься херней интереса ещё меньше. Лучше уж свежим воздухом подышать.

О. То есть я тут ни причём? Это он просто телек не хотел смотреть?

– Мне не нужны охранники. Ты можешь идти.

– С радостью, но я вроде как дал слово твоему брату, что прослежу за тобой. Раз дал, значит надо выполнять.

А ему не шибко это и в радость, да? Выискался, блин, благородный рыцарь.

– И ты туда же? – психованно взвываю я. – Да вы достали! Чего вы делаете из меня несамостоятельную? Ну вот что со мной может слу… – меня рывком тянут к себе, не давая договорить. В следующую секунду мимо проносится на скейте юркий парень с бокалом вина. Подмигивает мне, салютуя напитком, и заворачивает за угол. Ну нормально, чё. Питер, культурная столица, всё дела. Чуть не зашиб и подмигивает.

– И правда. Что может случиться, – ехидно передразнивает меня Демьян, выпуская. – По сторонам смотри, самостоятельная.

– Подумаешь, – обиженно бурчу я, гордо задрав подбородок. – Это случайно… – не договариваю, влетая в какого-то мужика. Тьфу, блин.

– Дура. Слепая что ли? – шикает тот, расплёскивая пиво из обернутой в крафтовый бумажный пакет баклажки.

Собираюсь извиниться, всё-таки я реально виновата, но Игнатенко требовательно пихает меня в спину, заставляя ускориться.

– Бухать надо меньше. А то ослепнет кто-то другой, – сухо бросает он мужику, дальше уже не считая достойным слушать его вяканья. Ооо… Это что, он за меня только что заступился? Круто.

Бродим без чётких ориентиров. Питерские улочки умеют плутать, но заблудиться на них сложно, всё равно выходишь к каналам. Вот и мы, заскочив в ближайший продуктовый, минут десять спустя оказываемся недалеко от Тройного моста. Здесь, на набережной, разглядывая протекающую под нами Мойку, и задерживаемся.