Языческий лорд
Шрифт:
— Моя госпожа…
— Он узнает, — настаивала она, и ее пальцы крепче стиснули мои.
— Я знаю, — произнес я, — я перерезал ему глотку, конечно, я знаю.
— Просто стонет, — раздался мужской голос поблизости. Грубая ткань обтерла мои губы, затем пронесся порыв холодного воздуха, и я услышал, как в комнату вошли люди. С полдюжины сразу заговорило, кто-то подошел ко мне и погладил мой лоб рукой.
— Он не умер, Финан, — тихо сказала
А Финан ничего не ответил.
— Я убил его, — похвастался я Финану, — но он был быстр, даже быстрее тебя.
— Боже правый, — сказал Финан, — я и не представляю себе жизнь без него.
Его голос звучал подавленно.
— Я не умер, ты, ирландский ублюдок, у нас впереди еще будут битвы. У тебя и у меня.
— Он говорит? — спросил Финан.
— Только стонет, — ответил мужской голос, и я ощутил, что в комнату вошли еще люди. Рука Финана исчезла и её место заняла другая.
— Отец? — позвал Утред.
— Прости, если был слишком жесток с тобой, но ты молодец. Завалил Сигурда. Теперь люди о тебе узнают.
— О Боже, — произнес Утред, затем его рука исчезла, — господин?
— Как он? — то был голос короля Эдуарда Уэссекского. Послышался шорох, люди опускались на колени.
— Он долго не протянет.
— А лорд Этельред?
— У него тяжкая рана, господин, но думаю, он выживет.
— Хвала Господу. Что произошло?
Последовала пауза, как будто никто не желал отвечать.
— Я не умираю, — заявил я, но никто не обратил ни малейшего внимания.
— Лорд Этельред атаковал группу датчан, господин, — сообщил какой-то человек, — в самом конце битвы. Большинство сдались. А эти попытались убить лорда Этельреда.
— Я не вижу раны, — сообщил король.
— На затылке, господин. Основной удар принял на себя шлем, но острие копья прошло через него.
На затылке, подумал я, она должна быть на затылке. Я засмеялся. Это причинило боль. И я прекратил смеяться.
— Он умирает? — спросил чей-то голос рядом со мной.
Пальцы Этельфлед крепко сжали мои.
— Ему просто трудно дышать, — ответила она.
— Сестра, — обратился к ней король.
— Тише, Эдуард! — яростно набросилась на него она.
— Ты должна быть рядом с мужем, — строго заявил король.
— Ах ты мелкий надоедливый выпердыш, — обозвал я его.
— Я там, где хочу находиться, — отозвалась Этельфлед тем тоном, который был хорошо мне знаком.
— Они просто вонючие ублюдки с дерьмом в голове, — сказал я ей и ощутил ее руку на своем лбу.
Настала
— Над ним свершили все обряды? — спросил через некоторое время король.
— Он их не хочет, — ответил Финан.
— Но их нужно отслужить, — настаивал Эдуард. — Отец Утред?
— Его зовут не Утред, — рявкнул я, — а отец Иуда. Этот ублюдок должен был стать воином!
Но к моему удивлению отец Иуда рыдал. Его руки тряслись, когда он прикоснулся ко мне и молился надо мной, отправляя эти предсмертные обряды. Когда он закончил, его пальцы остались лежать на моих губах.
— Он был любящим отцом, — сообщил он.
— Конечно же нет, — возразил я.
— С ним было сложно, — произнес Эдуард, хотя его голос звучат дружелюбно.
— С ним не было сложно, — яростно заявила Этельфлед, — просто он был счастлив, лишь когда сражался. Вы все его боялись, но на самом деле он был щедрым, добрым и упрямым, — теперь она плакала.
— Ой, да прекрати же это, женщина, — фыркнул я, — ты прекрасно знаешь, что я не выношу плачущих девиц.
— Завтра мы отправимся на юг, — провозгласил король, — и должны вознести благодарности за великую победу.
— За победу, которую даровал тебе лорд Утред, — заявила Этельфлед.
— Которую он даровал нам, — согласился король, — и которую Господь позволил ему нам дать. И мы построим в Мерсии бурги. Это дело угодно Господу.
— Отец хотел бы быть похороненным в Беббанбурге, — сказал отец Иуда.
— Я хочу быть похороненным вместе с Гизелой! — заявил я. — Но я не умираю!
Я ничего не видел, даже проблеска пламени. Вернее, я видел огромный свод, что был одновременно и темным, и светлым, пещеру, озаренную странными огнями, и где-то в дальних уголках этой темноты стояли фигуры, и я решил, что одной из них была Гизела. Я схватил Вздох Змея, и меня снова пронзила боль, так что я выгнул спину, сделав боль еще сильнее.
Этельфлед вздохнула и приникла к моей руке, а еще чья-то рука обхватила ту, в которой я держал Вздох Змея, и крепко ее сжала.
— Он умирает, — сказала Этельфлед.
— Да примет Господь его душу, — это Финан сжимал мою руку со Вздохом Змея.
— Я не умираю! — повторил я. — Не умираю!
Теперь женщина в пещере осталась одна, это и правда была Гизела, моя любимая Гизела, она улыбалась мне, протягивала ко мне руки и что-то говорила, хотя я и не слышал ее голоса.