Язычество Древней Руси

Рыбаков Борис Александрович

В Изборнике 1073 г. в одной фразе упоминаются и крада и ров, что соответствует ситуации нашего святилища. В переводной литературе слово "крада" обозначает также святилище, жертвенник, жертвенный огонь:

"Еще не осквернять кровию нечистою, ни крадами безбожными…"; "Жра кумиром и възлагая на крады…". "Крады и требища идольская…"

Приведенные выше примеры значительно расширяют языческую семантику слова "крада", распространяя его не только на погребальные костры, но и на огни жертвенников и на огненные ограды над рвами капищ.

Требище (требище, bomos) — место, где приносятся и потребляются жертвы. Как и многие другие слова, связанные с культом, этот комплекс тоже полисемантичен. Основа его — "треба" ("треба") —

жертва, жертвоприношение:

"Иже требу кладет богом, да потребять я";"Требы, кладомыя вилам (русалкам)";"Требы идольскыя…""творяще требу кумиром"."Всяко село, в нем же требы бывают или присягы поганьскы —да отдають в божий храм со всем именьем".

Языческая терминология прочно вошла в христианский обиход: "Отворим требу господеви и богови нашему". Требами называли выполнение основных обрядов православным духовенством; требником — книгу молитв, исполняемых при том или ином обряде. Требище — место моления, которое так же, как и капище, может быть раскопано ("да раскопаете требища их") или изрублено: "храмы идольскыя и требища всюду раскопа и посече". На требище возможны постройки: "согради требище и возложи весь принос на нь".

Связь требы с позднейшими глаголами "требовать" и "потреблять" хорошо объясняется первичной ритуальной сущностью слова: выделение доли приплода для принесения в жертву было обязательным требованием, а поедание жертвы (тельцов и овнов с солью) являлось потреблением жертвы; жертву жрали… Глагол "жрать" (жьрати") означал как священнодействие, принесение жертвы, "требы", так и ритуальное поедание, "потребление" части приносимой жертвы. Жрец — руководитель обряда жертвоприношения и потребления. Исходя из всего этого, требищем следует считать ту часть сакрального комплекса, которая была связана со вторичной стадией обряда (следовавшей за непосредственным закланием жертвы) — с поеданием требы, делавшим участников обряда как бы сотрапезниками богов, а богов — сопричастными человеческому праздничному пиру. Применительно к Ржавинскому святилищу требищем следует считать просторный круг между двумя валами, огражденный со всех сторон большой и малой "крадами".

Требище являлось своего рода народной площадкой, где находились рядовые участники обряда, "богомольцы", хор, до поры до времени созерцавшие обряд, происходивший в алтаре-капище и вступавшие в действие лишь тогда, когда начинался раздел жертвенной пищи. Это подтверждается и тем, что данным словом переводилось греческое naos — неф, т. е. боковая часть храма. Хоромы — храм. Интересным элементом ритуального комплекса в Ржавинцах являются "длинные дома", расположенные вдоль внутренней стороны большого внешнего вала, на требище: "остатки длинных домов на святилище были открыты в 1982 г. на пространстве между валами. Здесь выявлены ровные горизонтальные площадки, идущие вдоль внешнего вала. На их месте выявлен культурный слой с углем, следами дерева и керамикой IX — X вв." (Тимощук Б. А., Русанова И. П. Славянские святилища…). Ширина "домов" — около 5 м. Следует напомнить, что на территории капища культурного слоя нет. Круговые деревянные постройки на требище (западный дом — 50 м длины, два юго-восточных — 60 м и северо-восточный — 20 м длины) полностью соответствуют круговым постройкам святилища в Тушемле и полукруговым помещениям Благовещенской горы, которые следует рассматривать как главный компонент требища.

В этих просторных помещениях, расположенных вокруг центрального капища, общей площадью около 600 кв. м могло усесться за длинными столами, вероятно, не менее 300 человек. Здесь производилось

поедание жертвенной пищи, здесь пилось священное пиво. Круглая форма требищных построек, вплотную поставленных к внешнему валу, наталкивает на мысль, что именно к этой архаичной и повсеместной форме больших ритуальных строений и относится термин "хоромы", обозначающий в последующее время большую, богатую постройку, но этимологически восходящий, по-видимому, к понятию круга: "хоро" ("коло") — круг, "хоровод". В языческие времена в этот семантический пучок входил и Хоре — солнце, а после крещения славян — "хорос" — круглое паникадило в церкви, восходящее к греческому koros — "хор", "собрание" (может быть, собрание людей округи — хоры) (Дьяченко Г. Полный церковно-славянский словарь. М., 1900, с. 791.) . Понятия "собрание" и "круг" остаются сближенными и в дальнейшем; казачий "круг" XVI — XVIII вв. являлся именно собранием всех полноправных казаков.

Первичным смыслом слова "хоромы" мне представляется круговая постройка. Начало свое слово получило от собраний, "соборов" на праздниках в круговых постройках языческих святилищ. В более позднее время, когда в городках и замках существовали круговые жилища (точнее совокупность многих клетей) в крепостных стенах, этим поддерживалось древнее значение термина "хоромы". Слова "хоромы" и в неполногласной форме "храм" некоторое время в средневековье означали постройку, жилище, усадьбу с её замкнутым двором, напоминавшим древние круговые постройки. Постепенно произошло смысловое разграничение: хоромами стали называть только большие, просторные светские постройки, а слово "храм" стало обозначением только церкви, "храма божия", в чем явно ощутим отголосок первоначального языческого значения "хором".

Как видим, святилище в Ржавинцах объяснило нам почти весь комплекс понятий, связанных с языческим ритуалом. Слова, общий смысл которых был понятен исследователям (отчасти благодаря греческим параллелям) , но реальное воплощение не было известно, теперь получили определенность. Мало того, это святилище на холме, сохранившее многие детали, выявленные тщательными раскопками, проливает свет на сотни округлых болотных городищ такого же размера, с точно такими же двойными валами и такими же центральными круглыми площадками-капищами. Болотные городища плохо исследованы, и сохранность отдельных элементов там худшая, а типологически они тождественны днестровскому святилищу в Ржавинцах.

Рассмотренное святилище представляло в языческую пору во время молений и празднеств величественную картину. Во-первых, оно находилось внутри древней ограды, сооруженной примерно за полторы тысячи лет до создания этого комплекса, что несомненно придавало ему авторитет глубокой традиционности. Святилище на холме господствовало над селением, расположенным у подножья. Во время обряда жертвоприношения холм был увенчан двумя огромными огненными коронами капища и требища (с внешней стороны большого вала). "Горят костры горючие, кипят котлы кипучие.,.". В центре, на самой высокой точке капища, освещенный огнем круговой крады господствовал над всем четырехгранный каменный идол. Все это оживлялось сотнями людей в белых ритуальных одеждах с вышивкой…

Каждое гнездо славянских поселков, как выяснили работы Русановой и Тимощука, каждая "вервь", как сказали бы юристы, составлявшие "Русскую Правду", располагало своим святилищем на высокой горе. Обычай зажигать костры на вершинах гор сохранился в Прикарпатье до XIX в. Известный исследователь фольклора И. М. Снегирев писал: "Купальские огни, зажигаемые в Иванову ночь на Карпатах, Судетах и Корконошах между Силезией и Чехами, представляют великолепное и торжественное зрелище на пространстве нескольких сот верст" (Снегирев И. М. Русские простонародные праздники. М., 1837, вып. 1, с. 142.).