Язычник эры Водолея
Шрифт:
Потом он поинтересовался моим мнением насчет постановки «Вишневого сада» в «Современнике». Он отлично знал театр, литературу… Хорошо тогда в этой системе готовили своих специалистов! Короче, за время этой прогулки мы поговорили и о классиках, и о современных писателях. Видимо, в силу своей интеллигентности он постеснялся задать мне те вопросы, которые должен был задать по регламенту. Но остался доволен тем, что произвел на меня впечатление своими знаниями и чувствованием литературы. Я тоже остался доволен беседой: тем, что не подставил ни Достоевского, ни Чехова, ни Толстого… Не «настучал» на них! И поэтому сегодня ночью их «брать» не будут.
Мы расстались почти дружески. Пожали руки. «Видите, — похвастал он еще раз. — У нас новые формы работы!» Мне даже показалось, что он подмигнул. С тех пор мы с ним больше никогда не виделись. Только потом, более чем через десять лет, когда вся эта система рухнула и когда многие архивы были рассекречены, один из моих знакомых, офицер ФСБ, занимающий достаточно высокий пост, показал мне, что написал этот лейтенант в моем досье после нашей встречи: «Очевидно морально устойчив. Может быть допущен для выезда за границу» и другие, не менее обнадеживающие слова.
Видимо, лейтенантик оценил мою преданность классикам, которых я в нашем разговоре не предал. Более того, благодаря той записи, что он сделал в моем досье, меня вскоре, несмотря на допуск к секретным материалам во время учебы в МАИ, начали выпускать за границу. Меня рассекретили. То есть поверили в то, что я секреты не выдам. И они были правы. Я не мог выдать ни одного секрета, потому что не знал их. Кроме, конечно, одного: как перегнать 40 литров браги в самогон за 12 секунд со скоростью звука. Но это не интересовало даже ЦРУ!
2-й антракт
Тост: «Давайте выпьем за его талант! Не чокаясь…»
Я не верю в любовь с первого раза.
Пока интеллигенты не станут нахалами, нахалы не станут интеллигентами.
Если человек говорит, что он ничего не понимает в людях, значит, он что-то начал в них понимать
Надо любить жизнь, а не ее смысл!
Самая страшная болезнь со смертельным исходом, от которой не спасают никакие лекарства, — это жизнь! Возлюби болезнь свою!
Глава 3. Ролевые игрища
Кем он только ни был — футбольным тренером, хоккейным комментатором, поднимателем пингвинов, тренером даосских упражнений и даже… жертвой инопланетян. Конечно, пока все это случалось только на сцене или в прессе. Но кто его знает…
Из беседы Михаила Задорнова с журналисткой рижской газеты «Суббота» Ритой Трошкиной, 2006
Вообще-то рождение Михаила Задорнова приходится на 21 июля. В былые времена в этот день Рига украшалась флагами, а по вечерам гремел салют — правительство и народ праздновали День Советской Латвии. А теперь вот
Однако не без праздников. Народ привык шумно отмечать день рождения сатирика — то аншлагами на его концертах, то «Задорными стартами» на пляже в Юрмале. К своему 55-летию он, например, придумал и устроил фестиваль «Юрмалина», призвав на юрмальскую сцену коллег по сатире и юмору. А через два года вдруг категорически отказался от «Юрмалины», заявив, что предпочитает общаться со зрителями наедине, а не в составе сборной солянки.
— Интересно, Михаил Николаевич, а дома, в семье, вы устраиваете шумное отмечание?
— День рождения — это твой личный энергетический день, поэтому надо побыть в тишине и поразмышлять. Тогда и сложатся планы на следующий год. Чем спокойнее встречаешь свой день, тем больше удается сделать в следующем году!
Однако бывают исключения. Один из дней рождения я отмечал в роддоме в Дзинтари, где я родился. Точнее, в бывшем роддоме. Это здание в свое время построил Шаляпин для любимой женщины. А теперь оно принадлежит знакомому бизнесмену. Еще жива была мама, и мы с ней поехали туда, чтобы выпить шампанского в той комнате, где она меня ро- дила. Но больше я такого потрясения не перенесу…
Чаще провожу день рождения в моей зимней берлогe — на скромной юрмальской даче. Неподалеку один банкир выстроил большой красивый дом, рядом живет Лайма Вайкуле, и вообще вокруг просто дворцы… Как-то приезжала на гастроли Бабкина и говорит мне: «Какой у тебя дом красивый! Мне показывали». Я пропустил это мимо ушей. Потом приехал Боря Моисеев и тоже восхищается: «Какой у тебя дом!» Я спрашиваю: «А который дом ты видел?» (как будто у меня их много!). Боря говорит: «Двухэтажный, с башней». И я понял: это им дом банкира показывали… Очевидно, такая экскурсия в Юрмале есть, как по Беверли-Хиллз… Но я на всякий случай никого не разубеждаю…
Из беседы Михаила Задорнова с журналисткой рижской газеты «Суббота» Ритой Трошкиной
21 июля 2004 года, в середине лета на юрмальском пляже за одну ночь материализовались два девятых вагона.
Возле вагонов стояли красавицы в форменной одежде проводниц и предлагали желающим испить чаю из граненых стаканов с вычурными подстаканниками. Самыми настоящими, советскими.
Такой сюрприз сделал Задорнову латвийский еженедельник «Суббота» в честь юбилея сатирика, приуроченного к первой «Юрмалине».
Прямо на песке начался народный праздник «Задорные старты». С участием коллег Задорнова по цеху — Евгения Петросяна, Максима Галкина, Владимира Винокура, Лолиты, Леонида Гальцева, Елены Воробей и других дружественных звезд.
«Чудеса случаются, но над этим надо много работать», — любит говорить Задорнов. Чудеса случились. Сотни рижан пришли на пляж в костюмах Дедов Морозов и Снегурочек. Даже собачки были замаскированы под северных оленей. В центре пляжа установили елку, чтобы было вокруг чего водить хоровод. Проложили лыжную и санную трассы прямо по песку. Были танцы в ластах, гонки в санях, строительство песчаных замков, забеги Снегурочек, карнавал… Все спутали и перемешали. А завершилось все торжественным запуском картонного (в натуральную величину) Задорнова в небо. Песню «До свиданья, наш ласковый Миша…» подхватил весь многотысячный пляж.