Язычник эры Водолея
Шрифт:
Из воспоминаний Михаила Задорнова. 2005
В последние годы жизни мама попросила меня найти могилу ее отца. И я специально поехал в Краснодар на гастроли. Но могилы не нашел, так как кладбище оказалось очень запущенным и никаких регистрационных записей не сохранилось. Примерно через год мама попросила заказать камень и написать на нем фамилию ее отца, чтобы у него был надгробный камень… Мы с сестрой сделали это, и мама осталась очень довольна. Сейчас этот камень с фамилией ее отца установлен на Лесном кладбище — там, где похоронены мои мама и бабушка. Так
По сей день неизвестно место, где похоронен отец: немцы не вели регистрации. Может быть, поэтому кажется, что он не уходил. А ведь и в самом деле рядом: в пожелтевших листах родословной, в письмах, на снимках — и в памяти…
Из газетной публикации. Рига. 2003
До последних дней Елена Мельхиоровна Задорнова сохраняла ясный ум, хорошую память и доброту по-настоящему интеллигентного, много знающего о жизни человека. В 2003 году Елены Мельхиоровны не стало. «Только с этого момента, — признался Михаил Задорнов, — я понял, что мое детство закончилось».
Из интервью с Михаилом Задорновым, взятого журналисткой рижской газеты «Суббота» Ритой Трошкиной. 2005
По маминой линии у Михаила Задорнова — дворянские корни, по отцовской — были в роду священники, учителя, доктора и крестьяне.
— Михаил Николаевич, вы вместе с сестрой Людмилой упорно пытаетесь восстановить родословную семьи. И вроде бы даже обнаружили родственные связи в Литве?
— Мой дед по материнской линии был царским офицером, его братья жили в Литве. Когда после революции Литва отделилась (не понимаю, почему страны Балтии не любят Ленина, ведь они благодаря ему получили независимость впервые за 200 лет), дедушка потерял все связи со своими братьями. Уже в наши дни моя сестра занялась изучением семейных корней, отправляла запросы повсюду. И однажды нам прислали из Литвы наше генеалогическое древо. Это было так интересно — читать, рассматривать.
А потом я поехал в Литву на концерты. И на местном радио меня полушутя спросили: «Почему вы так часто к нам приезжаете?» Я ответил: «Потому что я свой, здесь жили мои предки». И назвал фамилию Матусевич из Зарасая. В Зарасай наши родственники, видимо, пришли из Польши, когда строилась дорога Варшава — Петербург.
Вдруг в комнату влетает редактор и говорит, что звонит Матусевич из Зарасая и спрашивает, почему в эфире упоминают его фамилию? На следующий день я поехал к нему в гости и увидел симпатичного человека… с профилем моей мамы. Оказалось, это мой троюродный брат!
Он показал мне семейный альбом, который при советской власти хранил в огороде и только недавно откопал. «Я нашел почти всех родственников, кроме двух ветвей, — сказал он. — Может, вы узнаете кого-нибудь?» Смотрю — а там свадебная фотография моих дедушки с бабушкой — та же, что и у моей мамы.
Троюродный литовский брат показал мне памятник роду Матусевичей на кладбище Зарасая. Так я нашел родственников по маминой линии и даже наше фамильное кладбище.
Мой троюродный брат похвастался:
— Мы ухаживаем за этим кладбищем!
–
— Молодцы! Впечатляет!
— Нравится?
— Да, но мне сюда еще рановато! К тому же я — российский гражданин. Меня ваши власти сюда не допустят.
Из очерка Михаила Задорнова «Мамы и войны». 2000
Если во время «Новостей» мама задремлет, то ненадолго,
Да! В далеких российских городах похороны десантников, голод, радиация, повышенный градус ненависти, беспросветное будущее, нелогичная жизнь, а на экране бал шляп! Каких только шляп здесь нет! Похожих и на колеса, и на тлеющие на голове костры, и на клумбы, и на кимоно, и на ветки каких-то диковинных растений, и на соломенные крыши. После того, что мы слышали в начале «Новостей», такой бал шляп представляется некой фиестой в сумасшедшем доме.
Увидав священника на бале шляп, мама встрепенулась. «Уладить все конфликты в мире могут только главы конфессий, — говорит она мне. — Ты подай эту идею кому-нибудь, когда у тебя будут брать интервью».
Я соглашаюсь: «Действительно, война между народами невозможна, навоевались! Теперь если и будет мировая война, то между паствами. Ты права. Надо об этом упомянуть в каком-нибудь интервью».
Кто-то из жен бизнесменов хвастается своей шляпкой, похожей на лист-лопуха с гнездом для ворон наверху! Она с гордостью рассказывает телезрителям о том, что ее шляпку освятил ее личный друг — владыка, который эксклюзивно отпускает ее эксклюзивные грехи в своем эксклюзивном бутике-храме, и она рассчитывает поэтому на балу на один из эксклюзивных призов.
— Слава Богу, что на этом балу хоть нет нашего президента, — говорит мама.
Она верит нашему президенту, она постоянно приводит мне доказательства его преданности России. Мне тоже хочется ему верить, но я пока боюсь. Мне надо, чтобы сначала кончилась война в Чечне!
…Она с детства любила всех зверей без разбора. Словно придя к нам из космоса, еще ведала, что звери добрее людей. Когда дочке было десять лет, она упросила дворника в детском лагере отдать ей котенка, которого тот нес топить. Котенка, правда, потом подкинула мне. Из трусливого взъерошенного комочка он превратился в самодовольного разжиревшего садового кота. До сих пор живет у меня во дворе. На калитке я написал: «Осторожно, злой кот». На самом деле спасенный оказался таким добряком, что боится пролетающих мимо него бабочек, от вида ворон бледнеет и прячется под кустами от стрекоз…
Когда дочка подросла и мультяшки не могли уже оставаться спасательным кругом от навалившихся на нее разочарований, мы, дабы она окончательно не разочаровалась в жизни, глядя на людей, взяли ее в путешествие по Африке поглядеть на зверей…
Из повести Михаила Задорнова «Мечты и планы»
Мы покидаем Африку. Прощальный взгляд на Килиманджаро. К сожалению, мой отец так и не узнал, что мне удалось воплотить его мечту вдоволь попутешествовать!