Язычники
Шрифт:
Охранник вырывается и бежит к входной двери, перепрыгивая через упавшие тела. У меня глаза на лоб лезут. Он не может уйти. Еще секунда, и он сможет предупредить Джованни. Поездка на машине была сюда слишком долгой, чтобы рисковать вернуться и провернуть все заново.
Понимая, что не справляюсь, я выныриваю из-за колонны и мчусь за ним, но не успеваю приблизиться, как нож проносится мимо моего лица и вонзается ему в шею, пронзая горло, а звук его бульканья заполняет фойе. Охранник падает на колени, его глаза расширяются, и он понимает, что для
Он руками хватается за горло, дыхательные пути полностью перекрыты, и мгновение спустя он тяжело падает в лужу крови под собой.
Я стою посреди фойе, разинув рот, и, оглядываясь на парней, вижу, что их осталось трое… нет, двое.
Кровь, покрывающая дорогой мраморный пол, похожа на чертову лужу, разбрызгивается вокруг тяжелых ботинок парней. Все, что я могу сделать, — это с отвращением смотреть на это. Я никогда не видела ничего подобного. Столько тел.… столько смертей одновременно. Я просто рада, что так и не успела позавтракать этим утром.
Я отступаю к окну, чтобы не путаться под ногами, и не могу удержаться, чтобы не выглянуть наружу, замечая Джованни и Ариану по другую сторону большой двери. Я втягиваю воздух.
— Время вышло, — предупреждаю я парней, точно помня, зачем мы здесь.
Дверная ручка поворачивается, и парни заканчивают работу.
Роман вцепляется в горло одному парню, в то время как Леви выпускает кишки другому. Дверь распахивается, и как только Джованни переступает порог, в тихом фойе раздаются звуки того, как два последних охранника плюхаются в лужу крови.
30
Крик Арианы разрывает фойе, когда она входит в дверь вслед за Джованни. Оба они смотрят на кровавую бойню вокруг себя: трое сыновей Джованни стоят в кровавом месиве, похожие на детей, у которых только что был лучший день в их жизни на детской площадке.
Я как будто наблюдаю в замедленной съемке, как грудь Арианы поднимается и опускается в беспорядочных, диких движениях. Ее взгляд скользит по трем парням, прежде чем опуститься на пятнадцать тел, разбросанных по полу, пытаясь понять, как, черт возьми, это произошло так быстро. Прошло всего несколько секунд между тем, как охранники вошли в особняк, и тем, как они поднялись по лестнице позади них. Теоретически, то, что только что здесь произошло, даже не должно быть возможным, и все же мы здесь.
Джованни проходит через фойе, отпихивая с дороги тела, и делает вид, что осматривает разрушения, хотя не остается незамеченным, что каждый его шаг уводит его все дальше от сыновей.
— Весьма впечатляюще, — говорит Джованни, когда Ариана по глупости остается у двери, полагая, что в этой комнате она в наибольшей безопасности. — Предполагалось, что это было возмездие за сегодняшнее утро?
Я смеюсь, и Джованни поворачивается ко мне,
— Это не возмездие. Это конец твоего правления, — говорю я ему, шагая через комнату, как будто у меня есть полное право указывать на это, в то время как волки продвигаются вперед, давая понять о своих намерениях, но не сводя взгляда с тонких команд Романа. Я встаю рядом с Романом и протягиваю руку, замечая гнев во взгляде Джованни, прежде чем обратить свое внимание на Ариану. — И все это началось с нее.
Ариана нерешительно делает шаг назад, ожидая, что из моих уст вылетит многое, но определенно не это.
— С нее? — Джованни сплевывает, когда я слышу слабое "кап, кап, кап" — это кровь капает с подола рубашек мальчиков. — О чем, черт возьми, ты говоришь?
Роман вкладывает свой телефон в мою ладонь, не говоря ни слова, позволяя мне насладиться моментом. Я подхожу к Джованни, все еще сохраняя дистанцию, и включаю видео из бара, когда тихое рычание разносится по комнате. Я поднимаю телефон и включаю видео, и хотя для Джованни это абсолютно ничего не значит, для женщины, съежившейся у двери, это вопрос жизни и смерти.
Ариана напрягается, ее глаза расширяются от ужаса, она громко выдыхает. Ее взгляд быстро опускается на мой, точно зная, что это значит и чего я хочу. Она тяжело сглатывает и переводит взгляд на Романа, качая головой.
— Это не то, чем кажется, — бормочет она, отступая еще на шаг, понимая, что, хотя я и веду дело, Роман — тот, кого ей следует опасаться. — Роман, нет. Ты все неправильно понял. Я не имею к этому никакого отношения.
— К чему ты не имеешь отношение? — Джованни сплевывает.
Роман не отвечает, когда я смеюсь.
— Серьезно? — Я размышляю над вопросом Джованни, проходя мимо него, чтобы приблизиться к его жене, зная, как сильно его, должно быть, бесит то, что его оставили в неведении. — Потому что это очень похоже на то, что ты сидишь в захудалом баре посреди ночи и встречаешься с парнем, который похитил и пытал меня на следующий же день. Я не верю в совпадения, но, согласитесь, что-то в этом деле выглядит немного… подозрительно. Тебе не кажется?
Она качает головой, переводя взгляд на Джованни.
— Я … Я этого не делала, — говорит она, ее способность лгать ужасает. Я имею в виду, черт возьми. По крайней мере, вложи в это немного энтузиазма. — Клянусь, я не имею к этому никакого отношения.
Джованни встает рядом со мной и вырывает телефон у меня из рук, прежде чем просмотреть видео самому. В одно мгновение его большая рука сжимает телефон так, что экран трескается. Он с силой швыряет его о стену и подходит к своей жене. Он рукой с силой ударяет ее по лицу, и что-то подсказывает мне, что это не имеет никакого отношения к ее встрече с Лукасом Миллером, а больше к тому факту, что она вообще вышла из его дома.