Язык и этническая идентичность. Урумы и румеи Приазовья

Баранова Влада Вячеславовна

Информанты отмечают, что быстро овладевают минимальным уровнем новогреческого, и этим ограничиваются, так как контакты гастарбайтера с настоящими греками немногочисленны: в интервью описывается замкнутая жизнь в семье работодателей, покидаемой только для встреч с земляками. Прожив в Греции три года, информантка на вопрос о знании новогреческого ответила: «Ну, как грузины говорят, ха-ха! Окончания, это все. Мы ж не изучали, просто так работали. Бабушку смотрела, ребенка смотрела, в супермаркете расфасовывала, в гостинице работала…» (НАШ, румейка, 1965, Малый Янисоль).

Низкий статус румеев в глазах настоящих греков отчасти компенсируется восприятием собственной группы как диаспоры, в анклаве сохранившей древние черты. Интерпретации древности собственной

группы, сравниваемой с более модернизированным обществом современной Греции, индивидуальны: информанты упоминают, что румеи сохранили язык, традиции, а также кровь, тогда как греки из Греции утратили обычаи, перешли на новогреческий язык, смешались с турками и пр. «Сюда с Крыма переселились, а с Греции наши греки вышли уже очень давно. И сохранились те обычаи, обряды, все, что там уже забылось. Они из Греции приезжают сюда, чтобы познать свои основы. И удивляются: как вы сохранили язык?! У нас же язык греческий. А в Греции – новогреческий. А исконно греческий – это наш» (ВАВ, румей, ок. 1943, Касьяновка).

Однако соотношение румеев с греками из Греции для большинства информантов не сводится к компенсаторным представлениям об исконности, аутентичности собственной группы. Греки из Греции воплощают для группы идею нации, обладающей независимым национальным государством и древней культурой. Жизнь современной Греции мало известна румеям, и греческую культуру воплощают греческие истоки научной терминологии (и, следовательно, науки в целом) и православия.

Румеи считают греками и собственную группу, и греков из Греции. Греки – воображаемое сообщество, позволяющее чувствовать общность, в том числе с незнакомыми людьми, в границах своей национальности [Anderson, 1998, р. 6]. Такое воображаемое сообщество позволяет носителю установить максимально широкую перспективу для рассмотрения своей группы или собственной биографии, дает возможность почувствовать себя частью большого целого. Осознание греческого единства способствует обоснованию этногенетических мифов и восприятию себя как диаспоры: «… Но это ж наши предки. Мы ж эллины, греко-эллины, значит, Эллада – наша Родина» (МАЧ, румейка, 1933, Красная Поляна).

Существует еще один важный фактор, способствующий распространению четких представлений о греческой (общегреческой) традиции в локальном сообществе. Для получения документов, дающих возможность постоянного безвизового въезда в Грецию и неограниченного пребывания там, необходимо пройти собеседование в консульстве этой страны, во время которого выясняются «этническое самосознание», знание греческих традиций, истории и культуры Греции, локальные традиции своей греческой группы и владение новогреческим языком (последнее необязательно). Одна информантка сравнила наше интервью с вопросами, задававшимися на собеседовании в консульстве, «чтоб узнать, знаем ли мы язык, правда ли, что мы греки, а какие у вас обычаи…» (ВАЧ, румейка, ок. 1956, Малый Янисоль).

Еще один важный аспект отношений с греками из Греции – представления о соотношении румейского и новогреческого языков. В сообществе нет общепризнанного распределения лингвонимов «греческий» и «эллинский». Как правило, эллинским называют чаще новогреческий, а греческим – собственный идиом, однако лингвоним «греческий» могут использовать и для языка Греции.

Одним из лингвонимов для румейского также служит «эллинский» (как сокращение от «греко-эллинский» и противопоставление лингвониму «греко-татарский»). В интервью рассказчик порой стремится развести два лингвонима – «греческий» и «эллинский», распределить их между идиомами. Румеи, изучающие новогреческий в школе или институте, часто используют термины «язык» и «диалект» для противопоставления новогреческого и румейского.

Отношения между идиомами могут трактоваться в интервью по-разному: новогреческий и румейский порой расцениваются как один язык – эллинский; румейский иногда считают диалектом новогреческого; идиомы могут признаваться двумя родственными языками, взаимопонятными в различной степени. Однозначная трактовка соотношения румейского и новогреческого идиомов, обусловленная идеологической позицией

информанта, встречается обычно в интервью с представителями культурной элиты сообщества. Руководители отделений греческих обществ, сотрудники ФГОУ и учителя новогреческого описывают румейский как диалект новогреческого языка. Другая группа, крайне немногочисленная, состоит из румейских поэтов, поддерживающих представление о разнице идиомов и необходимости самостоятельного развития румейского. Для большинства же простых румеев характерна чрезвычайно гибкая, изменчивая оценка степени близости идиомов. Принято считать идиомы похожими, а трактовка степени сходства зависит от индивидуального опыта и представлений информанта.

Хотя большинство румеев не знают новогреческого и не могут самостоятельно оценить сходство новогреческого и румейского, в сообществе распространено сравнение идиомов, выражаемое обычно клише «на столько-то процентов сходится». Информанты обычно называют разные цифры, от 50 до 100 %; само измерение сходства языков в процентах подразумевает близость новогреческого и румейского. По нашим наблюдениям, подобные вычисления почти никогда не основываются на собственном лингвистическом опыте.

Сложность в понимании новогреческого часто мотивируется быстрым темпом речи греков из Греции. Румеи подчеркивают, что понимают новогреческий при определенных обстоятельствах: «С греческим, с настоящим греческим языком, наш язык тоже сходится, только надо тонко прислушаться к разговору, и тогда, может быть, поймешь» (ТХИ, румейка, 1940, Касьяновка).

Как правило, информанты осознают и различие совпадающих на уровне номинаций идиомов: «А сейчас все учатся – вот наши внучки [ходят] на греческий, только не наш язык, а все равно он греческий» (НИД, румейка, 1928, Ялта). Румеи подчеркивают большую близость румейского и новогреческого, рассказывая о взаимодействии с урумами, тогда как в другой ситуации нуждаются в поддержании границы для различения своего идиома и языка «настоящих греков». Румейский и новогреческий оцениваются одним из информантов то как один, то как два разных языка, и не всегда возможно определить, что в данный момент имеет в виду собеседник. Оценка близости идиомов может меняться на протяжении интервью: «На нашем греческом языке даже с греками из Эллады не будешь говорить, у них другой язык. ‹…› Ну, вот в Старом Крыму – они греко-татары. Они разговаривают и на русском, и на греческом, на татарском языке. А у нас эллинский. Он наподобие вот как греческий с Эллады, оттудова» (БББ, румейка, возраст неизвестен, Малый Янисоль). По сравнению с языком урумов румейский описывается как близкий новогреческому, эллинский, хотя подобная оценка не согласована с предыдущей характеристикой идиома.

Омонимия значений при использовании лингвонимов «греческий» и «эллинский» служит основанием для подмены одного понятия другим. Подобная практика особенно широко распространена в дискурсе греческих обществ, однако встречается и в интервью с простыми румеями. Вспоминая пребывание в Греции, информантка разделяла «наш» и новогреческий языки, но спустя некоторое время добавила: «Я гречанка, но я не виновата, что не знаю свой язык. Вот мои дети, я считаю, будут виноваты, потому что сейчас изучают» (НША, румейка, 1965, Малый Янисоль). Информантка говорит о румейском («своем») языке, а в школе (на сегодняшний день) изучают новогреческий, однако в данный момент румейский и новогреческий для нее – один идиом, символизирующий греческую идентичность.

Вот еще один пример установления тождества изучаемого в школе новогреческого родному языку, хотя в другой момент интервью информант отмечает различие идиомов.

Собиратель. Как вы считаете, правильно в школе учить греческий (то есть новогреческий) язык?

Информант. Конечно! Как это – жить и не знать греческий язык?! Ну, это ж вот как примерно вырасти среди греков, и отец, и мать…

(Сведения об информанте: ВКГ, румейка, 1939, Малый Янисоль.)