Язык как инстинкт
Шрифт:
Одно интересное открытие состоит в том, что правила адекватной коммуникации часто проявляются при нарушении таковых. Говорящие намеренно игнорируют их в буквальном содержании своей речи так, чтобы слушающий сам мог вставить предположения, восстановившие бы в коммуникации адекватность. Такие предположения могут быть по-настоящему информативны. Знакомый пример — это следующий вид рекомендательного письма:
Уважаемый профессор Пинкер,
Я с радостью могу рекомендовать Вам Ирвинга Смита. Г-н Смит — образцовый студент. Он прекрасно одевается и исключительно пунктуален. Я знаком с г-ном Смитом уже три года и считаю, что с ним очень приятно иметь дело. Его жена очаровательна.
Хотя
Это естественно, что люди используют ожидания, необходимые для успешной коммуникации, как способ спрятать свои реальные намерения в нескольких слоях скрытого смысла. Человеческая коммуникация — это не два аппарата факсимильной связи, соединенных проводом, это изменчивое отражение поведения строящих тайные планы и обладающих даром предвосхищения социальных животных. Когда мы доносим слова до слуха людей, мы приходим с ними во взаимодействие и открываем наши собственные намерения, благородны они или нет, так же явно, как если бы между нами и этими людьми был физический контакт. Нигде это нельзя наблюдать в более явном виде, чем в тех замысловатых отклонениях от обычного языка, которые встречаются в каждом обществе и называются вежливостью. Если высказывание: «Хотелось бы узнать, не сможете ли вы отвезти меня в аэропорт?» рассматривать буквально, то оно будет выглядеть многословной цепочкой непоследовательностей. Зачем извещать меня о том, что занимает ваши мысли? Почему вы решили, что это в моей компетенции отвезти вас в аэропорт и при каких предполагаемых обстоятельствах это будет сделано? Конечно, настоящее намерение — «Отвезите меня в аэропорт» — читается легко, но поскольку оно так и не было открыто заявлено, у меня есть путь к отступлению. Никто из нас не живет в таких угрожающих условиях, что отданный кем-то приказ предполагает обязательное повиновение. Намеренные нарушения неписаных норм коммуникации являются поводом к более веселым формам небуквальной речи, таким как ирония, юмор, метафора, сарказм, парирование, уговаривание, риторика, языковое воздействие и поэтичность.
Метафора и юмор — это удобные способы обобщить, какие два ментальных процесса принимают участие в понимании предложения. Большинство обиходных выражений, связанных с языком, используют метафору «канала», которая охватывает процессы синтаксического разбора. В рамках этой метафоры понятия — это предметы, предложения — это емкости, а коммуникация — это акт отправки чего-либо. Мы «собираем» понятия, чтобы «заключить» их «в» слова, а если наше высказывание не «пустое» или «полое», то мы можем «донести» эти понятия «до» слушателя, который может «разобрать» их, чтобы вычленить их «содержание». Но, как мы уже убедились, эта метафора наводит на ложный след. Весь процесс понимания лучше характеризует шутка о двух психоаналитиках, которые встретились на улице. Один сказал: «Доброе утро!» Второй подумал: «Интересно, что же он имеет в виду?»
Глава 8
ВАВИЛОНСКОЕ СТОЛПОТВОРЕНИЕ
Почему существует так много языков, как и откуда они появились
На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде, нежели рассеемся по лицу всей земли. И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдем же и смешаем там язык их, так, чтобы один не понимал речи другого.
В год 1957 от Рождества Христова лингвист Мартин Джус сделал обзор трех последних десятилетий языковых исследований и пришел к выводу, что на самом деле Бог продвинулся гораздо дальше в деле смешения языков, на которых разговаривают потомки Ноя. Хотя ветхозаветный Бог, как известно, ограничился взаимонепониманием, Джуз заявил, что «языки могут бесконечно отличаться друг от друга непредсказуемым образом». В том же году публикация книги «Синтаксические структуры» положила начало хомскианской революции, а последовавшие три десятилетия вернули нас буквально к тому же, о чем говорилось в Библии. Исходя из теории Хомского, прилетевший на Землю марсианский ученый наверняка пришел бы к заключению, что несмотря на непонятную друг для друга лексику, земляне говорят на едином языке.
Даже по меркам теологических дебатов, две эти точки зрения разительно непохожи. Что же лежит в основании каждой из них? Те 4 000–6 000 тысяч языков, что имеются на планете, выглядят в высшей степени непохожими на английский и друг на друга. Ниже приведены самые показательные параметры, по которым языки могут отличаться от того, к чему мы привыкли в английском:
1. Английский — это «изолирующий» язык, в котором предложения строятся путем перестановки неизменяющихся единиц размером в слово, как например: Dog bites man ‘Собака кусает человека’ и Man bites dog ‘Человек кусает собаку’. Другие языки передают информацию о носителе действия и объекте действия, видоизменяя существительные, снабжая их падежными аффиксами, а глаголы — теми аффиксами, что согласуются с ролевыми исполнителями в роде, числе и лице. Как пример можно рассматривать латынь, «флективный» язык, где каждый аффикс содержит несколько частей информации, другой пример — кивунджо, «агглютинативный» язык, где каждый аффикс передает одну часть информации, а все множество аффиксов выстраивается в ряд, как в глаголе, состоящем из восьми частей (см. в главе 5).
2. Английский — это язык с «фиксированным порядком слов», где у каждой синтаксической группы есть закрепленная за ней позиция. Языки со «свободным порядком слов» позволяют варьировать порядок расположения синтаксических групп. В крайних своих проявлениях, таких языках, как варлпири — язык австралийских аборигенов — слова, принадлежащие к разным синтаксическим группам, могут беспорядочно перемешиваться: This man speared a kangaroo ‘Этот человек пронзил копьем кенгуру’, Man this kangaroo speared, Man kangaroo speared this, возможна и любая другая из оставшихся четырех комбинаций, и все они будут полностью синонимичными.
3. Английский — это язык «аккузативного» строя, в котором подлежащее при непереходном глаголе, как например, she ‘она’ в She ran ‘Она побежала’ имеет ту же форму, что и подлежащее при переходном глаголе, как she в She kissed Larry ‘Она поцеловала Ларри’, и отличается от дополнения при переходном глаголе, например от her ‘ее’ в Larry kissed her ‘Ларри поцеловал ее’. В языках «эргативного» строя, таких как язык басков и многие австралийские языки, для этих трех ролей существует другая схема. Подлежащее при непереходном глаголе идентично дополнению при переходном глаголе, а отличается от них подлежащее при переходном глаголе. Как если бы нам приходилось говорить Ran her ‘Побежала ее’, имея в виду ‘Она побежала’.
4. Английский — это язык «с выдвижением подлежащего», где во всех предложениях должно быть подлежащее, даже в тех, где это подлежащее ни с чем не соотносится, как в предложениях: It is raining (букв. ‘Дождит’) и There is a unicorn in the garden ‘В саду — единорог’ (подлежащее выражено неопределенным местоимением There). В языках «с выдвижением темы», таких, как японский, в предложениях имеется специальная позиция, которая заполняется текущей темой разговора, например: This place, planting wheat is good ‘Это место, хорошо сажать пшеницу’ или California, climate is good ‘Калифорния, климат хороший’.