Язык проглотил?
Шрифт:
— Правдоподобный рассказ, — фыркала Лили.
— Что было потом? — Спросила я, переводя взгляд с камня в моих руках на Рафаэля.
Его глаза умоляли меня сделать хоть что- нибудь.
— Что Вы подразумеваете?
— Были ли какие- нибудь последствия от уничтожения камня леди? Что- нибудь случалось с Вашей матерью?
— Ничто с ней не случилось, хотя она надлежаще выпорола мою задницу за игру в туалете, — сказал он с жалкой усмешкой, потирая свой зад.
Я улыбнулась ему.
— Я уверена, что
— Да, но мне от этого не легче к… нееет!
Я занесла камень так высоко над головой, как могла, и швырнула его вниз на твердый мраморный пол. Ударная волна сбила меня с ног, рядом с Рафаэлем. Мы упали на пол, запутавшись в человеческих и львиных конечностях. Взрывная волна от камня, разрушенного на тысячи кусочков, мучительно отзывалась эхом по залу. Пол под нами на секунду задрожал, успокаиваясь, а вот ужасный звук не исчез.
Плотное облако пыли забило воздух, вынудив меня раскашляться. Я убрала волосы с лица и села.
— Боб! — Восторженно завопила я, бросившись на знакомое, имеющее форму человека, тело.
— Пресвятая Дева, что Вы сделали? — спросил Сэр Алек, его фигура была едва ли видна в плотном, пыльном воздухе. Он помог Гризель встать на ноги, игнорируя угрожающий взгляд Лили, поднявшуюся с того места, куда она упала.
Сэр Алек стоял и смотрел на груду обломков, которые прежде были камнем лэрда.
— Я разрушила чертово проклятие, — сказала я, обнимая Рафаэля.
— Но … но Вы уничтожили камень! Вы разрушили счастье лэрдов!
— Ты не заслуживаешь счастья, ты убийца и прелюбодейный подлец! — огрызнулась Лили, стряхивая с себе пыль. Она повернулась, встав лицом перед нами, по- королевски поклонилась. — Вы сделали, что я просила; Вы разрушили камень. Теперь я обрету покой.
— Я очень не хочу этого говорить, но я разрушила его не по этому, — сказала я. Рафаэль помог мне встать. — Ты в порядке, милый?
— Да, спасибо.- Он поцеловал меня. Его глаза пылали любовью и желанием.
— Вы разбили мой камень! — завопил Сэр Алек, падая на колени перед грудой осколков. — Вы разрушили мой шанс на счастье!
— Пфф, — сказала я. — Я не знаю, почему никто не подумал раньше о разрушении камня для снятия кошачьего проклятья, но я полагаю, что Вам вдалбливали в головы, что, чтобы быть счастливым, никто не должен околачиваться вокруг него или прикасаться. Ну, я всегда была твердым сторонником людей, которые сами творят свои судьбы и счастье. Вы с Гризель кажетесь довольно счастливыми, и ничто не может изменить этого.
— Она права, любимый, — сказала Гризель, положив руку на плечо мужа. — Мы все еще здесь, и мы все еще есть друг у друга. Что еще может сделать нас более счастливыми?
— О, во имя всего святого, — сказала Лили, закатив глаза. Она пробиралась через грязь и усыпанный камнями пол. — Теперь, когда за меня отомстили, я могу идти дальше
Образ Лили замерцал, исчезая в стене.
— Алек? — спросила Гризель, подталкивая его.
— А? О, да, я полагаю, ты права, — сказал он, вздыхая. Он стряхнул пыль с рук и встал. — Но я все еще думаю, что это трагедия, камень пропал.
— Не стоит унывать, — сказала я, обвив руками талию Рафаэля и укусив его в подбородок. — У Вас все еще есть камень замка, правильно? Один из трех не так уж плохо.
— Полагаю, да. Если Вы не захотите посмотреть и на него тоже, — сказал он с колким взглядом.
— Я клянусь, что буду держать Джой подальше от любых других камней, — пообещал Рафаэль.
Алек проворчал слова признательности.
Гризель обворожительно улыбнулась мужу.
— Ну, любимый. Мы возвратимся на конный двор, и ты можешь быть решительным пареньком, а я буду гусиной пастушкой. Сам знаешь, как ты любишь играть в решительного паренька.
Похотливый огонек расцвел в глазах сэра Алека, когда тот отвернулся от камня.
— Ты будешь молочницей вместо гусиной пастушки?
— Возможно, — сказала Гризель, застенчиво выгнув брови, и ободрительно теребя юбки.
— Ах, девушка, ты действительно знаешь, как разжечь мой огонь, — сказал сэр Алек, делая к ней выпад. Она завизжала и понеслась по коридору.
Сэр Алек последовал за ней, сделав паузу, чтобы оглянуться на нас.
— Чего ты ждешь, парень? Это ночь вашего медового месяца, и ты вернулся к своему мужскому облику. Пойди, удовлетвори свою жену!
— Это самая умная вещь, которую Вы сказали за всю ночь, — сказал Рафаэль, подхватив меня на руки, и понес вверх по каменной лестнице.
— Я целиком согласна, — сказала я, целуя линию его подбородка. — И, поскольку я такая уступчивая, хочешь перейти к "а я ведь тебе говорила" сейчас, или позже?
— Я хотел бы забыть весь этот проклятый вечер, — проворчал он, открывая дверь в наш люкс.
— Уверена, что хочешь, но я должна сказать — ты был очень сексуальным львом.
— Сейчас все закончилось. Этого не случится снова, — сказал он, поставив меня на ноги, чтобы запереть дверь.
— Интересно… — я прикусила свою губу, когда вошла в спальню.
— Знаешь, сколько времени мне потребуется, чтобы ты стала кричать от экстаза?
— Нет, но я знаю, что это факт, — сказала я, когда он последовал за мной в комнату. Прежде, чем я смогла сказать что- нибудь еще, его одежда была отброшена, а сам он подкрадывался ко мне с голодным, хищным взглядом, от которого я восхищенно затрепетала. — Я хотела сказать, что мне интересно, думал ли ты прибыв в Файф, что станут очевидны ранее скрытые склонности зэриантропа, но я думаю, что у меня уже есть ответ.