Язык в действии

Хаякава Самюэл

Читатель наверняка знаком со статьёй и фотографиями в журнале Life от 6 марта 1939 года, в которой описывается эксперимент с крысой, который провёл доктор Н. Р. Ф. Майер из Мичиганского университета. Сначала крысу учат прыгать с края платформы в одну из дверей. Если она прыгает в правую дверь, дверь удерживается, и крыса падает на пол; если она прыгает в левую дверь, она открывается, и крыса находит блюдце с кормом. К моменту, когда крыса научилась этим реакциям, ситуацию обращают; корм кладут за правую дверь, а левую держат закрытой. Но крыса продолжает прыгать к левой двери, и каждый раз ударяясь носом, падает на пол. В итоге, крыса отказывается прыгать и её приходится толкать. Когда её толкают, она снова прыгает к левой двери. К этому моменту, правую дверь открывают, чтобы корм

было видно, и снова подталкивают крысу к прыжку. В отчёте говориться, что крыса «настойчиво прыгает к той же двери, как и раньше, ударяется носом, нервничает всё больше и больше из-за того, что столкнулась с неразрешимой проблемой. В отчаянии, крыса спрыгивает с платформы и бегает туда-сюда по полу и прыгает как кенгуру. Выбившись из сил, она останавливается, и у неё начинается дрожь, а потом она впадает в кому». В этом пассивном состоянии, крыса отказывается принимать пищу и ни на что не обращает внимание: её можно скатать калачиком или поднять за ноги – крысе всё равно, что с ней происходит. У неё случился срыв нервной деятельности. [23]

23

Это описание эксперимента доктора Майера, как мне сказали – неточно. Но так как неточности касаются мелких подробностей, которые не влияют на основные события, я решил оставить его таким, как оно было написано в статье Life.

«Неразрешимость» проблемы крысы, которая ведёт к срыву её нервной деятельности, и, как даёт понять доктор Майер – это «неразрешимость» человеческих проблем, которая ведёт многих людей к срывам их нервной деятельности. Люди, по-видимому, проходят те же стадии, которые проходят крысы. Сначала их учат привычно делать выбор в предоставленной проблеме; затем, они впадают в шок, когда обнаруживают, что условия изменились, и их выбор более не приводит к ожидаемому результату; они всё равно продолжают делать тот же выбор; потом они отказываются делать выбор; когда их принуждают к выбору, они вновь делают выбор, который их научили делать – и вновь «ударяются носом»; в итоге, даже с целью прямо перед ними, которой можно достичь, лишь сделав другой выбор, они сходят с ума из-за фрустрации. Они разрываются на части, забиваются в углы, отказываются от пищи и прекращают обращать внимание на то, что с ними происходит; от горечи, цинизма и разочарования они даже могут совершить самоубийство.

Преувеличено ли это описание? Маловероятно. Такой ход событий можно наблюдать часто в человеческой жизни, от малых домашних проблем до масштабных национальных трагедий. Для того чтобы избавиться от недостатков мужа, жена может пилить его. Его недостатки становятся серьёзнее, и она пилит его больше. Естественно его недостатки становятся ещё хуже, и жена пилит его ещё больше. Руководствуясь, как та крыса, сигнальными реакциями на проблему недостатков мужа, она может вести себя только одним образом. Чем дольше она продолжает, тем хуже становится проблема, до тех пор, пока оба не выбиваются из сил от нервотрёпки; брак разваливается вместе с их жизнями.

В другом примере предприниматель хочет предотвратить забастовки на своём заводе и считает, что единственный способ добиться этого – это предотвращать образование профсоюзов, и поэтому он увольняет членов профсоюза. Это может спровоцировать желание его рабочих сформировать достаточно крепкий союз, чтобы противостоять произвольным увольнениям, и поэтому профсоюз начинает действовать более активно. Повышение активности союза заставляет предпринимателя более активно вести деятельность против него; он подговаривает «доверенных рабочих» присматривать за остальными и избивать членов профсоюза, чтобы они сами ушли. Чем больше колотят членов профсоюза, тем более решительно они настраиваются против работодателя в желании ему «отомстить». Чем лучше предприниматель осознаёт враждебность рабочих, тем более жестокой становится его тактика. Он закупает слезоточивый газ и снаряжает частную полицию. В итоге, его завод останавливается из-за крупных забастовок, которых он изначально хотел избежать. Когда государственное управление по трудовым отношениям приказывает ему принять профсоюз он уже находится на грани инсульта. Его врач советует ему «отдых и покой», потому что у него случился «срыв нервной деятельности».

Рассмотрим ещё один пример. В одной стране могут считать, что единственное условие поддержания мира и уважения – это наличие большой армии. Это вызывает беспокойство у соседних стран, и поэтому они начинают наращивать свои вооружённые силы. Случается война. Когда война заканчивается, первая страна заключает, что они были недостаточно

хорошо вооружены, чтобы сохранить мир; нужно удвоить наши вооружённые силы. Естественно, соседние страны начинают вдвойне беспокоиться об этом, и тоже удваивают свои вооружённые силы. Случается ещё одна война; страшнее и кровавее. Когда она заканчивается, первая страна объявляет: «Мы получили урок. Нам никогда больше не стоит недооценивать наши нужды в защите. На этот раз нам нужно удостовериться в том, что нашего вооружения достаточно, чтобы сохранить мир, и поэтому мы должны утроить наши вооружённые силы…»

Конечно же, эти примеры нарочно упрощены, но разве не подобные порочные круги способствуют тому, что мы не можем сделать ничего с условиями, которые ведут нас к таким трагедиям? Этот сценарий легко узнать; мы можем видеть цель и достичь её, лишь сменив методы. И тем не менее, поддаваясь сигнальным реакциям, крыса «не может» добраться до корма, жена «не может» исправить недостатки мужа, забастовки «не получается» предотвратить, а войны «нельзя» остановить.

«Неразрешимые» проблемы

А что насчёт других наших, по-видимому, неразрешимых проблем? Почему люди продолжают утверждать, не смотря на гниющие фрукты, портящееся на складах зерно, на кофе, которое сжигают и выбрасывают в океан, чтобы «стабилизировать цены», и т. д., что у нас «нет средств», чтобы помочь безработным и накормить недоедающих? Почему каждая страна хочет производить и по высоким ценам продавать своим жителям вещи, которые дешевле импортировать из других мест? Почему, если страна продолжает раздавать больше своих природных ресурсов, больше продуктов земледелия, больше продуктов труда, чем она получает взамен от других стран, но в стране всё равно считают, что у них «благоприятный» торговый баланс? Почему люди дурно отзываются о неграмотности и невежестве негров, а потом противостоят улучшениям условий их жизни, обосновывая это их безграмотностью и невежеством? Мир полон таких абсурдных парадоксов, и самое трагичное в них не то, что они существуют уже давно и продолжают существовать, а в том, что они неуклонно становятся хуже, не смотря на старания решить их.

Это те проблемы, которые «консерваторы» и «либералы» признают серьёзными и фундаментальными. Почти все из нас признают, что такой непорядок способен подорвать нашу жизнь. И всё равно мы ничего не можем поделать, чтобы улучшить положение. Почему? Неужели в человеческом разуме не хватает знаний и понимания, чтобы найти выход из положения? Разве мы не можем найти подспорье для согласования достаточного для слаженных действий?

Виной этому не отсутствие или нехватка «мозгов», и не скудность возможностей контролировать нашу физическую среду, ведь люди ярко продемонстрировали, что могут творить чудеса в науке, медицине и создании технологий. Неудачу мы терпим в организации человеческого сотрудничества – то есть, в применении технологий для человеческой коммуникации.

Стоит признать, что проблемы, затронутые выше – сложны по своей структуре. Вопрос не в том, что «все проблемы – в голове», и никто не отрицает, что одной из причин, по которым они так сложны, является наличие конфликтующих интересов. Но, они – не неразрешимы. Пожалуй, больше всего вызывает восхищение то, как множество «неразрешимых» проблем оперативно решается, стоит возникнуть достаточно острой на то необходимости. Было бы «невозможно» отправить бездомных детей за город ради их здоровья. Но когда началась война, эвакуация заняла два дня. Множество раз демонстрировалось, что экономика Германии нежизнеспособна без золотого запаса. Это было семь или восемь лет назад. Конечно, то, что делается в военное время не всегда хорошо. Но это ярко показывает практически неисчерпаемые возможности человека совершать «невозможное», когда прижимают обстоятельства. Проблема в том, что обстоятельства должны прижимать. То, что нужно делать, чтобы предотвращать катастрофы слишком долго считается «невозможным».

Это ещё одна «неразрешимая» проблема нашей демократии – неспособность действовать до того, как стало слишком поздно. И речь здесь не только подготовке к войне. Нам пришлось ждать до тех пор, пока не иссякла треть нашей пахотной почвы, чтобы принять необходимые меры по её сохранению; мы ждали, пока население Индии почти вымерло от болезней, а их древняя культура была почти уничтожена из-за плохого образования и тяжёлого экономического положения, чтобы начать, наконец, помогать им с лечением и возрождением их почти исчезнувшего искусства. Что мешает нам действовать? Во-первых, существует инерция, которая заставляет нас выбирать то, что у нас есть, нежели то, о чём мы не знаем. Но наше общенациональное сопротивление любым переменам включает больше факторов, и содержит в себе элементы патологии.